ГЕРМАНИЯ НА ЗАРЕ ФАШИЗМА

Прежде чем было объявлено о кандидатуре Дюстерберга, Гугенберг предпринял последнюю попытку убедить Гитлера согласиться на общего кандидата от «национальной оппозиции». Фюрер был в Берлине, и Гугенберг навестил его в отеле «Кайзерхоф», в котором Гитлер всегда останавливался во время своих визитов в столицу. На этот раз Гугенберг решил предложить Гитлеру два новых имени для номинации – рурского промышленника Альберта Фёглера и принца Оскара Прусского – второго сына бывшего императора[37]. Номинация Фёглера стала бы доказательством того, что национал-социалисты поддерживают капиталистическую систему, а выдвижение принца было бы признаком их намерения в будущем реставрировать монархию. Одновременно она должна была изрядно смутить Гинденбурга. Гугенберг надеялся, что старый маршал откажется выступать против сына бывшего императора.

Обе кандидатуры были выбраны исключительно неудачно. Для нацистов они символизировали «социальную реакцию», с которой Гитлер мог сотрудничать лишь временно, да и то, чтобы ускорить её конец. В глубине души он был настроен против неё так же решительно, как и против «марксистов» и евреев. «Любопытно, как мало Гугенберг знает о том, что творится в людских умах, – отметил Геббельс. – Немецкая национальная партия есть и всегда будет организацией всех реакционных сил».

Поскольку из беседы с Гугенбергом стало ясно, что Немецкая национальная партия и «Стальной шлем» намереваются идти своим путём, Гитлеру следовало поторопиться и выдвинуть свою кандидатуру раньше, чем они. А он так и не получил немецкого гражданства. Противодействие его назначению на государственную должность оказалось настолько велико, что от этого плана пришлось отказаться. Предпринимались усилия, чтобы назначить его атташе миссии Брунсвика в Берлине. 22 февраля, то есть через день после встречи с Гутенбергом, он узнал, что назначение всё-таки состоится. Учитывая получение гражданства в самом ближайшем будущем, Гитлер решил действовать. Геббельсу было поручено объявить о его выдвижении в тот же вечер – на митинге нацистов в берлинском дворце спорта. Такие вещи главный пропагандист нацистов очень любил и, имея несомненную склонность к сценическому искусству, превращал их в незабываемые спектакли. И в этот раз он больше часа метал громы и молнии в адрес «беззаконий республики, режима Брюнинга и социал-демократов», вогнав аудиторию в состояние близкое к трансу, после чего торжественно объявил, что фюрер станет партийным кандидатом на предстоящих президентских выборах. Сделав это объявление, он пообещал торжествующей толпе, что Гитлер будет не только её кандидатом, но и её президентом[38].

Сразу после этого последовало объявление о выдвижении Дюстерберга; в январе коммунисты, как и в 1925 году, выдвинули кандидатом в президенты своего лидера, Эрнста Тельмана[39].

Гинденбург следил за развитием событий с тяжёлым сердцем. Ведь Гитлер и Дюстерберг выступали от той части электората, которая должна была поддержать его. А то, что «Стальной шлем», который он так часто защищал и всячески опекал, обернулся против него, явилось для маршала тяжелейшим ударом. Других долго ждать не пришлось. Земельный союз, которому Гинденбург постоянно пытался помогать, отказался поддержать его, мотивируя своё решение невозможностью «выбирать президента рука об руку с социал-демократами, среди которых преобладают антикрестьянские настроения». Лига патриотических обществ также отказала в своей поддержке на основании того, что президент подписал план Юнга. Судя по некоторым признакам, которые вскоре подтвердились, бывший кронпринц и остальные члены императорской семьи также не собирались голосовать за Гинденбурга. Чтобы хоть как-то противодействовать этим негативным тенденциям, Гинденбург обратился к Ольденбургу-Янушау с просьбой передать Гутенбергу и Немецкой национальной партии требование прекратить распространение лжи о том, что якобы маршала номинировали левые, но Ольденбург не стал брать на себя никаких обязательств.

Глубоко обеспокоенный Гинденбург решил ещё раз объяснить свою позицию некоторым старым друзьям и знакомым. В письме Бергу он обосновывал своё решение и разъяснял, при каких обстоятельствах согласился снова стать кандидатом в президенты. Он также попросил Берга проинформировать своих ближайших знакомых о действительном положении дел. Копии большей части этого письма были одновременно отосланы некоторым другим консервативным лидерам.