ГЕРМАНИЯ НА ЗАРЕ ФАШИЗМА

Прошло несколько дней, но со стороны президента не поступало никаких просьб. Как бы ни стремился Гинденбург сохранить на посту канцлера Папена, число его противников не могло не произвести впечатление на президента. Всё ещё не желая расставаться с Папеном, президент предпочёл отложить окончательное решение. Подыскивавший альтернативу Мейснер предложил кандидатуру Гёльдерера. За него же высказался эмиссар Немецкой национальной партии, представивший президенту список кабинета, возглавляемый обер-бургомистром Лейпцига. В списке Брюнинг занимал должность министра иностранных дел, а Гугенберг – министра экономики Пруссии и рейха. Посты министров внутренних дел и рейхсвера также занимали консерваторы. Гинденбург не заинтересовался списком, но имя Брюнинга, упомянутое и Каасом, затронуло чувствительную струну. Его совет мог оказаться неоценимым! Хотя принять бывшего канцлера официально – значит вызвать новые противоречия, и Мейснер пригласил Брюнинга к президенту тайно, не поднимая лишнего шума. Только совет бывшего канцлера президенту не пришёлся по душе: Брюнинг тоже считал, что Папен не сможет справиться с кризисом. Во главе коалиции, включающей представителей всех партий от социал-демократов до умеренных консерваторов, должен стать Шлейхер.

И хотя Мейснер с этим согласился, Гинденбург не мог заставить себя принять такое решение. А что, если Гитлер всё же откликнется на призыв к исполнению солдатского долга и войдёт в правительство Папена? Маршал снова пригласил к себе фюрера, но тот, понимая, что маршал вновь выдвинет свои условия, отказался от встречи. Фюрер пошёл на это тем более уверенно, потому что повторяющиеся призывы к сотрудничеству убедили его в слабости оппонентов и укрепили веру в свой успех.

Вечером 1 декабря Гинденбург встретился с Папеном и Шлейхером. Прошло две недели после отставки кабинета, и следовало срочно принять решение. На 6 декабря было назначено первое заседание нового рейхстага. Как всегда, столкнувшись с кризисом, президент был вялым и измученным. О ходе встречи трудно говорить с уверенностью, потому что два сохранившихся источника – протокол Мейснера и воспоминания Папена – не сходятся по основным пунктам. Рассказ Папена представляется более заслуживающим доверия, хотя в его рассказе имеется ряд неточностей; протокол Мейснера более расплывчат и противоречив.

Сначала Гинденбург обратился к Папену и поинтересовался его мнением. Канцлер кратко обрисовал проблемы, возникшие в связи с отказом Гитлера войти в его кабинет и неудачей в формировании коалиции большинства. При таких обстоятельствах смена правительства невозможна и нежелательна, поэтому он предложил повторное назначение своего кабинета. Рейхстаг его, вероятнее всего, не поддержит, и тогда деятельность парламента придётся на некоторое время приостановить. Это будет нарушением конституции, но сложность ситуации его оправдает. Папен заверил, что понимает, насколько священной является для маршала присяга. Но Бисмарк, вступив в бой с прусским парламентом, тоже советовал Вильгельму I проигнорировать конституцию. Он не станет навязывать конституционные изменения стране: такие предложения будут вынесены на референдум или для обсуждения вновь избранному Национальному собранию. А как только предлагаемая реформа будет принята, все законодательные функции сразу же вернутся к парламенту.

Затем в беседу вступил Шлейхер. Для генерала после его последней встречи с канцлером настали нелёгкие дни. Готовность рейхсвера, о которой он так уверенно заявлял на заседании кабинета, на поверку оказалась, мягко говоря, неадекватной. По предложению одного из сотрудников штаба подполковника Отта 25 – 26 ноября была проведена военная игра, которая должна была проверить способность армии справиться с всеобщей забастовкой и/или вооружённым восстанием. Результат мог лишь привести в уныние. Оказалось, что в случае объединения нацистов и коммунистов, с реальностью чего, как доказала недавняя забастовка берлинских транспортников, приходилось считаться, рейхсвер не сможет выполнить все стоящие перед ним задачи. Более того, местные силы, такие как специально созданный технический чрезвычайный корпус, полиция и т. д., оказались настолько деморализованными и попавшими под влияние нацистов, что в случае уличных столкновений на них рассчитывать было нельзя. В дополнение ко всему постоянно существовала угроза польского вторжения в Восточную Пруссию, оборону которой нацисты могли блокировать без особого труда. Консультации с полевыми командирами подтвердили весьма неутешительный вывод: с кризисом необходимо справиться, не привлекая армию.