Германия на заре фашизма

Папен выразил сомнение, что нацистская партия, присягнувшая на верность лично Гитлеру, может быть расколота с такой легкостью, как предполагал Шлейхер. Но его главное возражение заключалось в том, что Шлейхер предлагал возврат к старым парламентским методам, от которых президент теперь желал отказаться. Парламентское большинство никогда не разрешит основные реформы, которые необходимо выполнить. План Шлейхера, может быть, и предполагал временное облегчение, но в перспективе его ценность представляется сомнительной.

Далее последовало краткое обсуждение достоинств двух планов. Шлейхер, который не мог сказать ничего конкретного, предложил не принимать решения до тех пор, пока не удастся прояснить позицию нацистов. Но Гинденбург, измученный сверх всякой меры, не желал больше ждать. Он решил принять план Папена, который ему нравился намного больше. Встав, чтобы обозначить конец переговоров, он предложил Папену сформировать новое правительство, готовое выполнить намеченные им задачи. Шлейхер благоразумно промолчал: военная дисциплина в любом случае не позволила бы ему заговорить после того, как маршал закрыл дискуссию. Но только молчание не значило подчинение. Когда Папен после окончания беседы попытался заручиться его помощью, генерал поспешил уйти, уведомив на прощание канцлера, что тот движется к беде.

По возвращении домой Шлейхер принял звонок от Отта. Подполковник доложил, что его миссия провалилась. Гитлер, в течение трехчасовой беседы не дававший никому вставить ни слова, в итоге отверг любое сотрудничество с правительством Шлейхера. Уже на обратном пути Отта перехватил Геринг. Он готов попробовать переубедить Гитлера, предложил он, если получит назначение рейхскомиссара Пруссии и министра авиации рейха. Кроме того, нужно будет снять абсолютно все ограничения на деятельность нацистов. Штурмовики должны пользоваться абсолютной свободой в своей борьбе против «марксизма». (Геббельс в своем дневнике назвал это требованием «чистых улиц» и права на самооборону.) На это Отт смог ответить лишь то, что рейхсвер никогда не будет содействовать подобным планам неограниченного террора.

Оказавшись между двух огней – с одной стороны, непримиримая оппозиция Гитлера, с другой – несговорчивость Гинденбурга, Шлейхер снова и снова взвешивал вероятность вооруженного конфликта. Чтобы окончательно прояснить позицию армии, он лично собрал командиров семи военных районов. Он рассказал им о решении Гинденбурга и спросил, что они думают о возможности подавления беспорядков и забастовок в случае чрезвычайного положения. Семь генералов единодушно посоветовали не прибегать к таким шагам, утверждая, что войска, находящиеся под их командованием, не смогут справиться со всеми чрезвычайными ситуациями. Больше тянуть было невозможно. Следовало проинформировать президента об опасностях, связанных с повторным назначением Папена.

Папен тоже в тот день не сидел сложа руки. Обеспокоенный враждебностью Шлейхера, он вызвал в канцелярию двух членов кабинета, наиболее близких ему по духу, – Гюртнера и Эльца. Оба выразили готовность оказать ему любую возможную помощь и согласились с тем, что предложенный им курс оправдан сложившейся ситуацией. Они также сообщили, что Шлейхер предупредил всех членов кабинета об опасности гражданской войны, к которой приведет назначение Папена канцлером. Перед рейхсвером будет поставлена задача, которую он не сможет выполнить. Учитывая опасения Шлейхера, оба министра сомневались в том, что Папен может рассчитывать на поддержку кабинета.

От Шверина – Корсига, разделявшего тревоги Шлейхера, канцлер узнал о существовании в составе кабинета оппозиции, не желавшей его возвращения на пост канцлера. Желая иметь полную ясность, Папен решил встретиться лицом к лицу со своими оппонентами и, невзирая на поздний час, назначил на следующее утро заседание кабинета. На нем Папен узнал, что многие члены кабинета действительно не одобряют его назначение. Шлейхер предостерегал от поспешных решений, Нейрат открыто выступил против него, Корсиг отказался войти в новый возглавляемый Папеном кабинет, что неизбежно должно было вызвать недовольство и помешать началу процесса экономического возрождения. Корсиг настаивал, что канцлером должен стать Шлейхер, и все министры, за исключением Эльц – Рюбенаха, были с ним согласны. Мейснер усомнился, что Гинденбург пожелает изменить свое решение, а Гюртнер поднял вопрос о готовности рейхсвера справиться с возможными беспорядками.