Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648

Под пером историков в новом свете выступают и отдельные общественные группы. Ф. Пресс и его ученики весьма последовательно проводили мысль о руководящей и стабилизирующей силе высшего имперского дворянства. Несмотря на религиозный раскол, конкуренцию со стороны бюргерства и экономические трудности, имперское дворянство сохранило доминирующие позиции в социальной жизни общества, оставалось главным гарантом незыблемости социального порядка, ценностей сословного общества. Конфессиональная эпоха, по мнению этих исследователей, не только не расстроила, но, напротив, укрепила ведущую роль дворянства в общественной жизни.

Переворот во взгляде на характер эпохи повлек изменения и в ее хронологии. Собственно уже в середине XX в. историки церкви, главным образом католические, пытались подвергнуть ревизии старое, унаследованное от Л. Ранке, трехчастное деление. Йозеф Лорц, один из крупнейших знатоков католицизма, предложил более усложненную схему, по меньшей мере для постреформационного (постаугсбургского) периода. С его точки зрения, невозможно отрицать самостоятельное внутрицерковное движение к обновлению, созревшее задолго до Реформации и лишь усиленное выступлением Лютера. Й. Лорц не ставил под сомнение наличие собственно «контрреформационного» движения в европейских странах, формировавшего особую фазу прямого военно-политического противостояния протестантизму. Но он видел и параллельное развитие самой католической Реформы, важнейшим актом которой стал Тридентский собор. Й. Лорц расчленил полувековой промежуток после Аугсбургского мира на два параллельных потока: политическую Контрреформацию и организационную Реформу самой Церкви. Тезис Й. Лорца в 1950-е гг. был подхвачен и окончательно обоснован Хубертом Йедином. автором многотомного исследования по истории Тридентского собора. С этого момента в католической историографии стали все более осторожно, с более или менее обширными комментариями употреблять термин «Контрреформация». Более частым заменителем выступили иные определения: католическая Реформа, католический ренессанс, католическое обновление. Смысл терминологической ревизии очевиден: политический окрас все более тускнеет под воздействием всестороннего анализа состояния Церкви и общества, когда собственно борьба с протестантизмом шла в тесной связи с внутренней Реформой Церкви и сложными процессами общественного развития.

Э. В. Цееден, сообразуясь со своим взглядом на столетие, вполне логично пришел и к отрицанию фазы Контрреформации как самостоятельного, жестко отграниченного этапа во всеевропейском масштабе, под которым понималось лишь военно-политическое противостояние протестантским конфессиям. «Очевидна милитантная, силовая сторона, с каковой предстает католицизм в эпоху всеобъемлющей конфессиональной борьбы, — пишет он, — именно ее мы подразумеваем под Контрреформацией. Внутренняя же церковная и религиозная реформа, которая равным образом влияла на католицизм, не исчерпывается этим термином. Эта реформа, однако, не только принадлежала к силам его возрождения, но и составляла его существенную часть… Шестнадцатый век в широком смысле как эпоху от позднего средневековья и до начала Тридцатилетней войны сегодня рассматривают все больше единым целым и склоняются к тому, чтобы это единство определять под углом зрения церковных преобразований и конфессиональной борьбы» [Zeeden, ZG. S. 128–129]. Термин «Контрреформация» для Э. В. Цеедена «несколько тесен и жесток. Ему недостает нужной законченности. Он определяет лишь самый важный лейтмотив и характеризует лишь общую историческую предпосылку. При взгляде же на целостный процесс он позволяет слишком многое оставить в стороне. Термин, если принимать его дословно, ограничивает взгляд лишь одной составляющей эпохи и вынуждает частное выдать за целое» [Zeeden. ZG. S. 128]. Всеобщим же историческим феноменом было физическое и духовное соперничество конфессий. Наступательный порыв был свойственен не только католической церкви. Ничуть не меньше, чем Контрреформация, накладывал печать на столетие кальвинизм в Шотландии, Франции и Нидерландах, воинствующий протестантизм в Швеции, Богемии и тех же Нидерландах. Однако для Германии историк предпочитает все же сохранить за 1555 г. эпохальное значение.

Символически и практически этот год знаменовал укрепление вновь возникших структур лютеранской церкви, ее, так сказать, социализацию и одновременно — первый, оказавшийся перспективным, опыт всеимперского религиозного компромисса.