Германия. В круговороте фашистской свастики

Де Местр был убежден в необходимости социальной мифологии и неизбежности войн между народами и внутри общества, но не допускал и мысли о том, что вожди главенствующего сословия сумеют сами увидеть в мифе идею приверженности — единственное средство, которым массы можно и следует вести к победе. Подобно Ницше, он терпеть не мог равенства и считал понятие всеобщей свободы нелепым и опасным призраком; при этом он не восставал против исторического процесса и не стремился разрушить границы, внутри которых человечество прошло свой полный страданий путь. Он не увлекался безоглядно общественной и политической модой эпохи, а природу политической власти видел так же ясно и определял в таких же точных терминах, как Макиавелли и Гоббс, Бисмарк и Ленин.

Общество представлялось де Местру в виде сложнейшей паутины связей между слабыми, грешными, беспомощными людьми, которых раздирают противоречивые желания, влекут в разные стороны свирепые, неодолимые силы, никакая удобная формула не может эти силы оправдать, ибо они слишком разрушительны. Любое достижение причиняет боль и терпит неудачу; его можно довести до конца лишь под водительством мудрых и властных людей, как бы вмещающих силы истории (что для де Местра почти равняется Божественному слову, «ставшему плотию»), которые положили жизнь на выполнение вверенного им дела — сохранения предписанного свыше порядка. Этим актом самопожертвования достигается союз с Божьим замыслом, согласно которому устроен мир; а закон этого замысла — добровольное заклание себя, отрицающее всякие объяснения и в этой юдоли не приносящее награды. Социальная структура, за которую он ратовал, восходит к сословию стражей из «Государства» Платона и к Ночному Совету из его же «Законов» как минимум в той же мере, что и к христианской традиции; обнаруживает она и близость к проповеди Великого Инквизитора из знаменитой притчи Достоевского. Взгляды де Местра могут показаться отвратительными тем, кто действительно дорожит человеческой свободой, ибо они основываются на упрямом отрицании света, которым пока еще живет или хочет жить большинство людей; и все же, возводя огромное здание своего учения, де Местр смело, неоднократно и часто для первооткрывателя обнаруживал (и яростно преувеличивал) основные истины, которые его современникам были неприятны, наследниками с презрением отрицались* и получили признание только в наши дни — не потому, конечно, что мы проницательнее, честнее или лучше разбираемся в себе, но потому, что порядок, который де Местр считал единственным средством борьбы с разложением ткани общества, в наши дни воплотился в своей самой чудовищной форме.

Оказалось реальностью тоталитарное общество, подробно описанное де Местром в форме исторического анализа, и невероятной ценой человеческих страданий были доказаны глубина и великолепие замечательного и ужасного пророка нашего времени.

Д-р Ф. К. Вибе Германия и еврейская проблема [10] (сокращенный вариант)

Введение Еврейской проблеме 6000 лет

Ни один человек не относится безразлично к расовому вопросу. Это ключ к пониманию истории. И то, что в истории часто напутано, объясняется тем, что ее пишут люди, игнорирующие этот вопрос и связанные с ним знания…

Язык и религия не делают расу. Только одно определяет расу — кровь.

Бенджамин Дизраэли, граф Биконсфилд

С того дня, когда национал-социалисты пришли к власти в Германии, придав разрешению еврейской проблемы самое важное место в германской политике, во всем мире возник интерес к этой проблеме. Антисемитизм часто описывают как феномен, свойственный исключительно Германии, как изобретение национал-социалистов, чуждое и непонятное всему остальному миру. Но в наши дни стало очевидным, что еврейский вопрос не является проблемой только Германии, а наоборот, он волнует государственных деятелей многих стран, и во многих государствах уже наступила антиеврейская реакция. Мы не утверждаем, что именно Германия подала пример такой реакции. Важно констатировать факт, что еврейский вопрос уже стал или почти становится повсеместно острой проблемой, и вряд ли в наше время найдется такое государство, которое не столкнулось бы с ней в той или иной форме.

Поэтому каждый, обсуждавший позицию Германии в отношении еврейского вопроса, одновременно затрагивает важный аспект современной международной политики, и, учитывая его далеко идущие последствия, необходимо тщательно изучить этот вопрос.