Германия. В круговороте фашистской свастики

Если так, то псевдорасовое самомнение — неумный путь для достижения этой цели. Едва ли расчетливо любовь к своему народу строить на презрении к другим. Опасно разжигать националистическую заносчивость там, где необходимо лишь чувство и сознание национального достоинства. Когда Гитлер тоном дешевого высокомерия говорит о негризации Франции, юдаизации Англии и Америки, монголизации славян и т. д. — он хочет внушить своим массам убеждение, что есть лишь одна высшая раса и один избранный народ: немцы. На всех остальных они могут смотреть сверху вниз, как на объект господства. Это ли не дурной самообман? Это ли не гибельный путь традиционного пангерманизма, ведущий не только к тяжким общеевропейским потрясениям, но также к изоляции самой Германии — и к изоляции вовсе не «блестящей», как это показал 1918 год.

Рискованность и дурная реакционность расистского пути еще и в том, что он обычно приводит к оправданию кастовой замкнутости носителей высшей породы. Не случайно германская «расовая наука» тяготела к родовой аристократии по преимуществу: «чистая кровь», мол, и спасительный «инстинкт власти» сохранились именно в нем, в этом биологически высшем и исторически торжествующем ведущем слое. Нет ничего более опасного для национального бытия, нежели подобные теории: искусственно поощряя в наше время сословную, кастовую спесь старого дворянства, они способны лишь подорвать, надломить сознание общенационального единства. Правда, Гитлер, массовый вождь, остерегается окрашивать свой расизм в сословно-аристократические цвета. Но история и логика расистской концепции с ее мистикой крови неудержимо льют воду на мельницу родовой знати, касты юнкеров, доселе вопреки рассудку не только уцелевшей в Германии, но сохранившей, как мы увидим далее, огромное влияние и на государственную ее политику.

Но, быть может, для Гитлера и гитлеровцев весь этот вульгарный «расизм» есть не что иное, как псевдонаучное прикрытие бешеного антисемитизма? — Практически за эти годы, в сущности, так и было. Движение насыщено площадным антисемитизмом, живо напоминающим собою стиль нашего русского дореволюционного черносотенства. Сами вожди упорно и демонстративно гнут эту линию, разжигают эти страсти. «Антисемитизм, — провозглашает Г. Федер, — является в известном смысле эмоциональной подпочвой нашего движения… Каждый антисемит, раз он признает в еврее носителя чумы и отравителя расового здоровья нации, выражает это чувство в личной ненависти к каждому отдельному еврею, а также в деловых своих отношениях».

Еврей противополагается арийцу, как низшая раса высшей. Борьба евреев с арийцами заполняет собой мировую историю. Еврей вторгается повсюду и, сохраняя себя, разлагает других. Еврейская религия — не что иное, как учение о сохранении еврейской расы. Еврейская политика — борьба за мировую гегемонию еврейства. Ариец обязан защищаться — иначе рухнет мировая культура.

Вся публицистика и вся большая пресса наци переполнена выпадами против евреев. Все беды Германии — плод «еврейской политики». Всякий противник Гитлера — либо еврей, либо подкуплен евреями. Нет, кажется, такого преступления против Германии, на которое не был бы способен еврей. Чувствуется прямо что-то болезненное, маниакальное в суждениях фанатиков антисемитизма. «Евреи для немецкого народа — то же, что туберкулезная бацилла для легких», — заявляет Геббельс. А. Розенберг, мининдел коричневого дома, прибалтиец родом и погромщик душой, — щеголяет эффектным рецептом: «Надо по дороге от Мюнхена до Берлина на каждом телеграфном столбе повесить по два еврея — тогда Германия сразу излечится от кризиса».

Уличная агитация партии стремится бить в одну точку: тем ударнее получается бой. «Искусство настоящего народного вождя, — учит Гитлер, — не рассеивать внимание народа, а сосредоточивать его на одном-единственном враге… Тем сильнее будет магнетическая привлекательность движения и крепче сила удара. Даже различных врагов гениальный вождь сумеет представить слитым воедино». Иначе глаза колеблющейся массы начнут разбегаться и воля развинчиваться.

Отсюда — с евреями увязываются все недруги национал-социализма. Марксизм, социал-демократия, коммунисты, международный финансовый капитал, масонство, парламентаризм, демократия — все это сплетается в один причудливый пестрый клубок, в одну гидру юдаизма.