Германо-польская война

Верховный главнокомандующий, прибыв в штаб, прежде всего заинтересовался положением 27-й пехотной дивизии армии "Поморже", выдвинутой в район Данцига, привлекавший накануне войны внимание всего мира. После переговоров с командующим армией Рыдз-Смиглы приказал оттянуть дивизию к югу. Затем он обратил внимание на дислокацию "главного резерва" - армии "Прусы". Двигавшиеся в эшелонах войска армии получили новое направление. Лишь во второй половине дня Главный штаб впервые начал заниматься югом. Уже вечерело, когда командующий армией "Лодзь" генерал Руммель сообщил в Варшаву о большом скоплении немецких танков севернее Ченстохова и просил бомбить их авиацией. Генерал Шиллинг - командующий армией "Краков" - доложил в пессимистических тонах о слабости обороны армии и о почти полном отсутствии резервов. Настроение на Раковецкой улице стало несколько более тревожным. Сообщение Шиллинга вызвало вскоре нервный разговор по телефону между ним и начальником Главного штаба Стахевичем, который старался узнать, "почему господин генерал имеет такие слабые резервы", и указывал на необходимость "охранять стык с армией "Лодзь".

В Главном штабе лишь постепенно становилось ясным, что на юге, вблизи Ченстохова, наступает сильная немецкая танковая группировка.

Очевидно, что первый удар в германо-польской войне не принес немцам всех ожидаемых результатов. Его эффект был значительно ниже потенциальных возможностей вермахта. Но он создал предпосылки для успешного развития в последующие дни первоначальных операций.

Первый день войны весьма характерен не только в оперативном, но и в военно-психологическом отношении. Действия руководителей всех рангов, особенно тех, кто располагался дальше от поля боя, как мы уже отмечали, автоматически соответствовали идеям и тенденциям мирного времени. В предвоенной политической борьбе Польский коридор и Данциг были проблемой № 1. "Главный резерв" рассматривался перед войной как опора центрального и южного участков фронта, и поэтому с началом войны польское верховное командование уделяет ему больше внимания, чем армиям, вступившим в сражение. Медленно вырисовывались в высших штабах контуры происходящих событий. Последующие дни покажут, насколько польское верховное командование смогло понять эти события и перестроить свое мышление в соответствии с их требованиями.

Немецкие и в некоторой степени польские руководители начинают войну уверенно. Немцы убеждены в своих принципах - военных, идеологических, пропагандистских. Они не сомневаются в прочности и надежности своей военной системы. У обеих сторон в первый день - спокойствие и неторопливость, которые, как только прояснится ход событий, сменятся тревогами, а у польского руководства - растерянностью и паникой.

Чем быстрее в начале войны стратегическое и оперативное командование входит в курс развивающихся событий и отрешается от убеждений и гипноза мирного времени, тем больше оно приносит пользы и тем меньше можно ждать от него ошибок.

2

После того как в первый день войны достигнуть решительных результатов в уничтожении польской авиации не удалось, гитлеровское командование начало серьезно колебаться в вопросе о дальнейшем использовании своих военно-воздушных сил. С одной стороны, казалось необходимым для подавления польских ВВС осуществить новые, более эффективные удары. С другой отсутствие решительного успеха наземных войск заставило перенацеливать все больше авиации на поддержку сухопутных сил и на срыв интенсивных польских железнодорожных перевозок, проводимых для завершения мобилизации. Начиная со второго дня войны немецкая авиация наносит удары по многим объектам одновременно{68}. Все эти удары, конечно, имели немалый эффект, но уничтожить польскую авиацию по-прежнему не удавалось. Штаб германских военно-воздушных сил, подводя итоги второго дня войны, констатировал, что посредством атак немецкой авиации удалось вытеснить польскую военную авиацию с ее авиабаз мирного времени и, в связи с ее рассредоточением на неподготовленных аэродромах, сильно ограничить возможности использования польских военно-воздушных сил.

Итак, даже теперь штаб Геринга не осмеливается говорить об "уничтожении" польской авиации. Немногочисленная и слабая, она продолжала сражаться против всей гитлеровских "Люфтваффе", хотя и не имела надежд на успех.

Поняв, что попытки атаковать одновременно множество объектов не могут принести серьезного результата, штаб вермахта решает начиная с 3 сентября "подавить с применением самых больших сил передвижение войск противника". Главные силы авиации теперь почти целиком переключаются на удары по железным дорогам и на поддержку наземных войск, наступление которых все еще не получило широкого развития. Массированными ударами против польских железных дорог гитлеровская авиация серьезно затруднила подвоз резервов и дальнейшее развертывание польской армии.