Германская армия на Западном фронте. Воспоминания начальника Генерального штаба. 1939-1945

27 сентября 1939 года Гитлер приказал главнокомандующему вермахтом и начальнику их Генерального штаба посетить его в рейхсканцелярии. Он сообщил им, что принял решение напасть на Францию, поскольку было невыносимо ждать, когда западные государства нападут первыми. Находясь на передовой, Рур, являвшийся ядром военной промышленности, может попасть в руки врага, а этого нельзя допустить ни при каких обстоятельствах. Нейтралитет Бельгии был ненастоящим, только что она построила укрепления именно на германской, а не на французской границе. Последняя была весьма скудно укомплектована людьми, в то время как все ее силы сосредоточились на границе с Германией. К тому же Гитлер располагал неопровержимыми доказательствами того, что существовало соглашение со стороны Генеральных штабов западных государств о том, что англо-французские войска должны вступить в Бельгию. Удар против Франции, по его мнению, следует нанести с правого крыла в направлении Лана. Армия должна была ответить ему, какова самая ранняя дата начала выступления. Гитлер сообщил командованию о своих намерениях без предварительного обсуждения их с Браухичем или Гальдером. Ибо те хотели продолжить существующую оборону, поскольку считали, что нарушение нейтралитета Голландии и Бельгии не может быть оправданным, а также потому, что германские силы недостаточно сильны, чтобы прорвать линию Мажино фронтальной атакой.

Следующие встречи между Гитлером и армейскими лидерами происходили в первой половине октября. И вновь Гитлер подчеркнул важность Бельгии и Голландии, как зоны обороны для Рура, а равно как щита от атак с воздуха. По его мнению, войска западных государств могут войти в Бельгию в любой момент, по договоренности с ее правительством. Относительно этого имеются недвусмысленные свидетельства. Было крайне важно, чтобы враг не прорвался первым, поэтому необходимо поторопиться. Браухич чувствовал, что он не в той позиции, чтобы отговаривать Гитлера от его плана, а самая ранняя дата, когда армия могла быть готова, была назначена на 12 ноября.

Тем временем за прибытием войск с востока последовала реорганизация армии. Теперь она состояла не из одной, а из трех групп армий и включала не три, а семь армий. Если перед этим все было направлено на длительную позиционную войну, то теперь политика полностью изменилась. Командующие, которые с большими трудностями умудрялись готовить их рекрутов и резервные дивизии к обороне, теперь, к своему недовольству, находили, что от них ждут, что они поведут эти зеленые войска в атаку. Они считали, что их подразделения не готовы для этого, и предвидели поражение. В то же время намерение нарушить нейтралитет стран, которые теперь назывались Бенилюкс, явилось для многих шоком. Тяжелые политические последствия вторжения в Бельгию в 1914 году все еще были свежи в памяти многих офицеров. Обо всех этих ошибках было доложено Верховному командованию армии, и это лишь укрепляло намерение последней как можно дольше оттянуть начало наступления и таким образом выиграть время для смены политической ситуации. Армейские лидеры все еще верили, что возможно некое урегулирование конфликта, которое поможет избежать мировой войны с ее непредсказуемыми последствиями. В этом, как они понимали, их мнение совпадает с мнением основной части германского народа. Наиболее выдающимся среди командиров высокого ранга был фельдмаршал фон Лееб, который пытался всеми имевшимися в его распоряжении средствами поддержать высшее командование армии в его оппозиции к Гитлеру. Меморандум, который он направил Браухичу, был представлен на Нюрнбергском трибунале. 31 октября 1939 года он среди прочего писал главнокомандующему армией: «Долг главнокомандующего армией, поддержанный всем Генеральным штабом и всеми ответственными органами армии, состоит в том, чтобы четко выразить свои взгляды, формально и со всем возможным усилением… Я готов лично заступиться за вас в ближайшие дни и сделать все, что может быть вследствие этого желательно или станет необходимым».

5 ноября 1939 года Браухич, после своих консультаций с группами армий, сказал Гитлеру, что нападение, которое планируется на 12 ноября, должно быть отложено. В качестве доводов он привел неблагоприятную погоду, серьезные просчеты в организации армии, необходимость создать новые формирования, развитие технических методов для совершения прорыва через линию Мажино и необходимость большего времени на подготовку и улучшение дисциплины в армии. Разговор закончился яростной сценой между Браухичем и Гитлером. В конце ее Гитлер лишь отменил свой приказ напасть 12 ноября, когда стало очевидно, что враг об этом узнал. В последующие дни Гитлер постоянно отдавал новые приказы о нападении, с интервалами в несколько дней, только для того, чтобы их потом отменить. Но тут наступила исключительно суровая зима 1939/40 года, которая сделала наступление совершенно невозможным.