Германская армия на Западном фронте. Воспоминания начальника Генерального штаба. 1939-1945

Нападение могло быть осуществлено с одного из двух направлений: с Чистерны в сторону юго-запада или через Априлию на Анцио. Штаб Гитлера приказал начать последнее, то есть избрать самый короткий и прямой путь к морю. Между тем было предложено также наступать по всей ширине фронта, а именно по узкой полосе всего шесть километров шириной. В течение нескольких лет мы были настолько слабыми на всех фронтах, что никогда не было возможно сформировать нечто большее, чем «линию», а теперь намеревались обрушиться всей мощью «в глубину». Чтобы добиться блестящей победы, Гитлер возлагал огромные надежды на успех этой операции. Если удастся отбросить врага в море сейчас, то это могло бы повлиять на планы вторжения на Западе. Гитлер надеялся, что в случае поражения противники будут не в состоянии начать вторжение во Францию в 1944 году. А это будет означать выигрыш во времени, что желательно с любой точки зрения.

Наступление, которое должно было привести к такому счастливому концу, началось 16 февраля. Оказалось, что враг был к этому готов, поэтому внезапность, которая бы усилила перспективы успеха, не получилась. Два дня тяжелых сражений привели лишь к дорогостоящему и медленному продвижению вперед. Германские войска проникли в глубину на двенадцать километров от берега, а некоторые подразделения – и того меньше. Группа армий и армейское командование из-за тяжелых потерь отменили атаку. Естественно, они продолжали бы нажим, если бы знали, как идут дела на противоположной стороне. Однако незнание дел и намерений врага, что было характерно для минувшей войны, часто приводило к неправильным решениям. Теперь мы понимаем, что союзное командование фактически уже решило вернуть войска на борт судов, когда давление немцев неожиданно и внезапно прекратилось. После войны первый вопрос, который задал американский генерал, командовавший в Анцио, Кессельрингу, заключался в том, почему последний не воспользовался своим преимуществом. На самом деле силы, которыми располагали немцы, были достаточны для того, чтобы еще раз отбросить врага, но для этой неудачи есть ряд причин. Количество снаряжения, имевшегося в наличии, было недостаточно, чтобы нейтрализовать намного превосходившую нас огневую мощь вражеской артиллерии. А танковые формирования не могли эффективно действовать, потому что жидкая грязь вынуждала их оставаться на дорогах, где они представляли собой отличные мишени. Воздушное превосходство союзников не удавалось подавить хотя бы на несколько часов, и даже невозможно было устранить их артиллерийские самолеты-наблюдатели, которые постоянно рыскали над фронтом. И наконец, концентрация войск, предписанная ОКВ, оказалась невыигрышной. Таким образом, провалилось наступление, которое начиналось с громадными надеждами и с громадными ресурсами, неизвестными германской стороне со времен захвата Севастополя. После провала второй попытки сокрушить плацдарм, предпринятой в направлении Чистерны 29 февраля, надежды перейти в наступление рухнули, и мы переключились на оборону.

Наши силы уже были неадекватны, мы потеряли способность к наступательным действиям. Солдаты приняли на себя все тяготы сражений на Понтийских болотах этой адской изнурительной войны, однако все оказалось напрасно. И ради чего были принесены такие жертвы, раз успеха мы все равно не достигли? Положение на Итальянском театре военных действий сделало необходимым положить конец сражениям как можно скорее. Долг группы армий состоял в том, чтобы сказать правду без прикрас. Письменный доклад вряд ли принес бы пользу, потому что он не произвел бы впечатления на Гитлера. Единственный способ – поговорить с ним лично. Поэтому меня отправили в Берхтесгаден. Вначале Йодль не принял меня, сказав, что будет лучше, если он сам поговорит с Гитлером. Он так и сделал, чем спровоцировал приступ ярости у фюрера. Гитлер потребовал посмотреть на человека, «который убивает его войска». В то же время он приказал, в первый и в последний раз за время войны, чтобы двадцать офицеров всех армий и рангов были отозваны из Италии, чтобы он мог расспросить их об условиях, при которых они сражаются. Было бы лучше, если бы он сам посетил фронт и убедился на месте, насколько слабы наши авиация и артиллерия.