Германская история

Левые утверждали, что все, связанное с милитаризмом и войной, является воплощением зла и бессмысленности, а социализм, напротив, олицетворяет собой добро. Издатель леворадикального журнала «Вельтбюне» Карл фон Оссецкий ратовал за республику, основанную на нормах морали и правах человека. Впрочем, он боролся не за существовавшую Веймарскую республику, считая ее, подобно многим другим интеллектуалам, слишком склонной к компромиссам, скучной и буржуазно-мещанской. Он выступал за социалистически-пацифистскую республику, для установления которой даже призывал голосовать на выборах президента за лидера КПГ Эрнста Тельмана.

На другом полюсе культурного спектра находились правые, идеи которых также определила война, только с иных позиций. Они считали войну не царством ужаса и бесчеловечности, а очистительной стальной грозой, в которой выковывается новый человек. Так утверждал отважный фронтовик, кавалер высшего ордена «За отвагу» и талантливый писатель Эрнст Юнгер (1895–1998). Правые интеллектуалы боролись против республики и либеральной демократии под национально-социалистическими, а часто — даже просто социалистическими в их понимании лозунгами. Но расплывчатость целей привела к тому, что многие из них пошли затем за Гитлером. Уж он-то знал, что следует понимать под национальным, а что — под социалистическим.

У Веймарской республики были натянутые отношения не только с интеллектуалами. Она не могла быть уверена в лояльности даже собственного государственного аппарата. Подавляющее большинство чиновников придерживалось консервативно-монархических взглядов. Но в их сознании прочно укрепилось уважение к легитимной власти, поэтому свои профессиональные обязанности они выполняли вполне добросовестно. Позднее они столь же лояльно отнеслись к режиму Гитлера. В чисто партийно-политическом отношении чиновники в целом вели себя нейтрально, но это не значит, что они были аполитичны. Хотя и не слишком явно, они тяготели к авторитарному режиму и пальцем не пошевелили, чтобы защитить и спасти демократию.

Что же касается армии, то стотысячный рейхсвер под командованием Секта высокомерно сторонился как республиканских институтов, так и партий, проводя свою тайную политику перевооружения за спиной властей. Рейхсвер не вмешивался в текущую политику согласно принципу Секта: «Армия служит государству, только государству; ибо она и есть государство». Положение изменилось в 1927 г., когда Секта сменил генерал Курт фон Шлейхер. При нем командование рейхсвера стало проявлять интерес к политике, оно пыталось оказывать влияние на процесс формирования кабинетов и их решения.

Рабочие как социал-демократической, так и католической ориентации были готовы при необходимости оказать республике поддержку, что показали их активные выступления против капповского путча (13–17 марта 1920 г.) и требования покончить с экстремизмом после убийства Ратенау. Но в начале 1930-х гг. стало очевидно, что их готовность защищать демократическое государство напрямую связана с социальными благами, которые оно распределяет. Когда же начался экономический кризис, упала заработная плата и быстро выросла безработица, то лояльность к демократии сразу снизилась. Рабочие начали переходить либо к коммунистам, либо к национал-социалистам.

Средние слои были во власти непреходящих кризисных волнений. Они чувствовали угрозу, исходящую от быстрого изменения окружающего мира, рост доходов этих слоев отставал по сравнению с другими группами общества, инфляция уничтожила все их сбережения. В их глазах ответственность за экономическую катастрофу несла демократическая республика. Они резко качнулись в сторону тех, кто обещал немедленное улучшение их положения.

Имущие группы, предприниматели и аграрии, с подозрением относились к республике, поскольку ее социальная политика проводилась в интересах низших слоев. Несмотря на то что государство выделяло тяжелой индустрии и аграрному сектору значительные дотации, эти круги воспринимали Веймар с враждебным раздражением.

После внезапной смерти Эберта новым президентом в апреле 1925 г. был избран бывший кайзеровский фельдмаршал 78-летний Гинденбург. Но, к великому разочарованию его окружения, Гинденбург, с минимальным перевесом одержавший победу над кандидатом от партий веймарской коалиции Вильгельмом Марксом, и не помышлял о том, чтобы реставрировать монархию. Он намеревался лояльно служить нелюбимой республике. Правые круги допустили ошибку, сбросив со счетов отношение Гинденбурга к присяге. Будучи прусским офицером и дав присягу на верность республиканской конституции, он считал делом чести относиться к ней с таким же уважением, как и к прусскому полевому уставу.