Германская военная мысль

Гельмут фон Мольтке О ФЛАНГОВЫХ ПОЗИЦИЯХ [114]

Располагая наши боевые силы в стороне от операционной линии противника, мы тем самым стремимся заставить его свернуть с означенной линии, следовать за нами в направлении, отвлекающем противника от его главной цели, и атаковать нас при благоприятных для нас условиях.

Действительность фланговых позиций основывается на правильности утверждения:

что объектом наступления является не какой-нибудь участок страны или город, а армия противника,

что ни одна армия не может рисковать пройти мимо неприятельской, так как при этом ей пришлось бы пожертвовать своим тылом и сообщениями,

что, следовательно, противник приковывается к тому же пункту, в котором буду находиться я.

Мы совершенно согласны в общих чертах как с правильностью, так и с огромной важностью этого принципа, но должны настаивать на известных ограничениях при его приложении.

Прежде всего необходимо провести различие между объектом войны и оперативным объектом наступления. Первый в действительности не является армией, а представляет совокупность территории или столицу противника, а в них источники сил и средств и политическая мощь его государства; он содержит то, что я хочу оставить за собой или, в конечном результате, обменять на оставляемое за собой. Оперативный объект, наоборот, является во всех случаях неприятельской армией, поскольку она прикрывает объект войны. Эта предпосылка может отпасть, во-первых, если обороняющаяся армия расстроена боем или вообще слишком слаба, и во-вторых, если она расположена вне пределов досягаемости или на такой местности, которая представляет препятствия для ее перехода к активным действиям. В этом случае известный район или город может приобрести большее значение, чем сама армия, так как при наступлении объект войны и оперативный объект сольются в одно целое.

Таким образом, в марте 1814 г. союзники не были прикованы к пункту, где оставались французы, и не последовали за Наполеоном на Нанси, а двинулись на Париж. Таким же образом после сражения при Регенсбурге император не оказался связанным 80 000 австрийцев, остановившихся в шести милях у Гама, а проследовал мимо фланговой позиции на 50 миль вперед, к Вене.

Но если обороняющаяся армия находится в пределах досягаемости и по состоянию своему обладает способностью наступать, то забота о своих сообщениях каждый раз будет препятствовать наступающему проходить мимо нашей фланговой позиции. Какая при этом ему угрожает опасность?

Армии могут умирать с голоду, целиком владея своими сообщениями, как, например, французская армия в 1812 г., когда, благодаря вялому образу действий Кутузова, путь отступления французов в действительности никогда не был перехвачен. Но для достижения близкой и важной цели армии могут временно отказываться от всяких сообщений.

Фланговая позиция при Виттенберге, вероятно, не удержала бы австрийскую армию, если бы последняя продвинулась до Барута от занятия оставленного без прикрытия Берлина; в последнем она нашла бы в изобилии то, чего была бы лишена вследствие временного перерыва сообщения с Дрезденом.

Простая угроза, чтобы произвести надлежащее действие, во многих случаях должна перелиться в дело, т. е. в реальную атаку неприятельского тыла. В последнем случае нам придется покинуть нашу позицию, и необходимо обдумать, в каких условиях мы окажемся в бою. Мы отказываемся от преимуществ подготовленного поля сражения, и фланговая позиция сможет сыграть для нас лишь роль тыловой позиции. Обе стороны вступят в сражение с перевернутым фронтом, для обеих сторон растет опасность поражения; отсюда, однако, для обороняющегося не вытекает еще никакой гарантии в победе.

А если мы не захотим покинуть нашу фланговую позицию и на продолжительное время устроимся на каком-нибудь участке местности или среди группы крепостей, то мы позволим тем самым куску территории возвыситься до значения главного объекта, и наша армия потеряла бы свойство прикрывать объект войны.

Таким образом, мы видим, что фланговые позиции, о которых Клаузевиц говорит, что они действуют, как нажим пальца на удила, сохраняют свою волшебную силу лишь до тех пор, пока противник готов ее признавать. Но он может отказаться от этой точки зрения, если его армия дает ему гарантию тактической победы.

Победа исправляет все стратегические недочеты — примером может служить сражение при Мадженте — и даже обращает их в плюсы, если стремление удержать за собой фланговую позицию приведет неприятеля к отступлению в неправильном направлении.

Поэтому во фланговых позициях и в эксцентрической обороне нельзя усматривать универсального средства; не следует ожидать от них большего, чем они могут дать. Тем не менее в пределах указанных ограничений мы не должны недооценивать их исключительно большого значения.