Германские канцлеры от Бисмарка до Меркель

Февральская революция в России и свержение царя глубоко повлияли на внутреннюю ситуацию в Германии. Бетман Гольвег 5 апреля 1917 г. предложил объявить о введении всеобщего, равного, тайного и прямого избирательного права в Пруссии. Он предвидел в противном случае внутриполитические потрясения и боялся полной моральной изоляции Германии в мире. Однако почти половина прусских министров отвергли дальновидное предложение Бетман Гольвега, и канцлер снова уступил давлению консерваторов и отказался от своего предложения. Сформулированное им «пасхальное послание» императора 7 апреля 1917 г. обещало ликвидировать в Пруссии «классовое избирательное право», но только после «возвращения наших воинов» с полей сражений.

Смещение

З июля 1917 г. представители партий Центра, социал-демократов, прогрессистов и национал-либералов собрались на совещание, на котором «все шло галопом», как писал о нем лидер прогрессистов Фридрих фон Пайер. Были одновременно подняты вопросы о прусском избирательном праве, парламентском правительстве, содержании предполагаемого заявления рейхстага о мире. Социал-демократы настаивали, что в этом заявлении должно быть сказано о «мире без аннексий и контрибуций». После бурных прений было принято решение создать общую парламентскую комиссию для разработки проекта декларации о мире, которая получила название «мирной резолюции» рейхстага.

Вечером 6 июля к рейхсканцлеру явились представители трех партий: Пайер — от прогрессистов, Шпан — от Центра и Шиффер — от национал-либералов. Они заявили, что для сохранения внутреннего порядка необходимо дополнить «пасхальное послание» кайзера официальной декларацией о равном избирательном праве в Пруссии. Еще позднее к канцлеру пришла делегация социал-демократов, состоявшая из Эберта, Шейдемана, Давида, Гоха и Гофмана, которая потребовала признания «мира без аннексий и контрибуций» и введения равного избирательного права в Пруссии. Ознакомившись с настроением парламентских фракций депутатов рейхстага, канцлер убедился в том, что для принятия рейхстагом военных кредитов надо пойти на уступки в области прусского избирательного права. Желая укрепить свое положение в рейхстаге и считая уступку в вопросе о прусском избирательном праве меньшим злом, чем декларация о мире, Бетман Гольвег приложил все усилия, чтобы убедить кайзера в необходимости пойти на эту уступку.

7 июля Вильгельм вернулся из Вены в Берлин, где его ждали Гинденбург и Людендорф. Они собирались вмешаться в события и предоставить кайзеру такой доклад о военном положении, который успокоил бы его. Но Бетман Гольвег догадался об их намерениях. Он встретил кайзера на вокзале и убедил его не допускать вторжения генералов во внутреннюю политику. Если они будут вмешиваться в споры, происходящие в рейхстаге, то единое политическое руководство станет невозможным. Вильгельм внял доводам канцлера. Приняв Гинденбурга и Людендорфа, он выразил удивление по поводу их неожиданного приезда и, заслушав доклад о военных делах, приказал им вернуться в ставку, где у них больше дел. Обиженные генералы вынуждены были выполнить приказ кайзера.

На этот раз попытка прямого вмешательства в руководство внутренней политикой им не удалась, но роль Бетман Гольвега в этом деле, по-видимому, окончательно переполнила чашу терпения верховного командования.

Бетман Гольвег дважды выступал в рейхстаге за эти дни, но эти выступления не укрепили его положения. Он вновь попытался отговорить депутатов от выступления с «мирной декларацией», указывая на ее несвоевременность. Смысл своего выступления он выразил в одной фразе: «не принимайте пораженческой резолюции». На нападки, направленные лично против него, Бетман Гольвег ответил, что не понимает, почему он является препятствием к заключению мира, но если это так, то он сейчас же уйдет в отставку. Партии большинства рейхстага (социал-демократы, Центр и прогрессисты), до сих пор оказывавшие ему поддержку, поняли, что сейчас, когда положение особенно обострилось, канцлер отказывается пойти навстречу их требованиям.

Сообщая Вильгельму о событиях в рейхстаге, Бетман Гольвег изложил ему свое мнение о необходимости пообещать равное избирательное право для Пруссии. На 9 июля специально по этому вопросу был созван коронный совет. Накануне в прусском министерстве состоялось совещание, на котором Бетман Гольвег заявил, что предоставление Пруссии равного избирательного права настолько необходимо, что если коронный совет примет решение против этого, то он не будет в состоянии дальше руководить политикой.