Германские канцлеры от Бисмарка до Меркель

Оккупация Рура французскими и бельгийскими подразделениями 11 января 1923 г. для обеспечения поставок угля и телеграфных столбов создала новую сложную ситуацию для Куно. Пожалуй, редко с начала Первой мировой войны немецкое правительство могло рассчитывать (по меньшей мере, на несколько недель) на столь высокую степень национального согласия, какую имел Куно после оккупации Рура. Даже КПГ одобрила пассивное сопротивление против французских мер, организованное при поддержке президента и профсоюзов и финансировавшееся из Берлина. Так как военное сопротивление было бессмысленно, оставалось только прибегнуть к отклонению любого сотрудничества с оккупационными войсками.

Оккупация Рура лишила Германию 7 % ее территории с населением в 3 млн человек, 70 % — добычи каменного угля, 54 % — плавки чугуна и 53 % стали.

Французские оккупационные войска, на треть состоявшие из колониальных солдат, что должно было еще сильнее унизить немцев, ответили на рост саботажа и забастовочного движения усилением репрессий. 11 марта французские солдаты заняли круп-повский завод в Эссене. В ответ на требование рабочих покинуть территорию завода был открыт огонь. В результате погибло 13 и было ранено около 40 рабочих. Но оккупационные власти привлекли к ответственности не французских офицеров, устроивших это побоище, а руководителей и служащих завода. Сам Крупп был приговорен к 15 годам тюрьмы (из которых он, впрочем, отсидел всего 7 месяцев) и выплате штрафа в размере 100 млн марок. Сопротивление немецких железнодорожников французы попытались сломить другим путем: с января по июнь 1923 г. более 5 тыс. рабочих и служащих вместе с семьями были выселены из жилищ, свыше 4 тыс. человек насильно высланы из Рура.

Жестокость оккупационных властей толкнула праворадикальные силы к переходу от пассивного сопротивления к активному противодействию. В марте и апреле особая команда, в которую входил бывший лейтенант балтийского фрейкора Альберт Лео Шлагетер, устроила ряд взрывов на рурских железных дорогах. 2 апреля Шлагетера арестовали. По приговору французского военного суда в Дюссельдорфе Шлагетер 26 мая был расстрелян. Это вызвало волну возмущения во всей Германии, причем самые резкие протесты заявили коммунисты, а член ЦК ВКП(б) и Исполкома Коминтерна Карл Радек, главный кремлевский эксперт по Германии, назвал Шлагетера «мужественным солдатом контрреволюции», который «заслуживает всяческого уважения».

Однако успех пассивного сопротивления существенно зависел от того, удастся ли правительству, по крайней мере, временно остановить в стране инфляцию и предотвратить крах экономики. Сопротивление могло достичь положительных результатов только в том случае, если оно давало имперскому правительству время для зондирования позиции или вмешательства в конфликт нейтральных держав. С занятием Рура программа правительства Куно стала терять четкие ориентиры. Теперь все меры правительства принимались только с целью воспрепятствовать успеху оккупантов. Канцлер, который проводил бы другую политику, сразу был бы смещен. Одновременно Рейхсбанку удалось до некоторой степени удержать стабильность немецкой марки путем ее повышенной скупки, а также сдачи в залог своего золотого запаса и инвалютной наличности в Англии и Швейцарии. Англия, Польша и Чехословакия даже увеличили свой экспорт угля в Германию и поддержали таким образом «пассивное сопротивление». Но ни Англия, ни США не вмешались в конфликт.

Легко критиковать Куно за его ошибочную оценку поведения англосаксонских государств. Тем не менее надежду на улаживание кризиса разделяли все буржуазные партии, а также СДПГ и профсоюзы. Только постепенно выяснилось, что немцы не имеют союзников.

С июня 1923 г. правительство Куно практически уже не контролировало положения в стране. Политика «пассивного сопротивления» не оправдала надежд канцлера на прекращение оккупации, а ее продолжение грозило развалить государство. При прямой поддержке Франции в Ахене и Кобленце была провозглашена «Рейнская республика», в Шпейере — «Пфальцская республика». Осенью между оккупированной территорией и остальной частью Германии была создана таможенная граница.

Внутреннее положение Германии становилось все более неустойчивым. Летом по стране прокатилась волна забастовок. В июле прекратили работу 100 тыс. берлинских металлистов, в июле и августе крупные волнения вспыхнули среди сельских рабочих. Появилась реальная угроза повторения событий 1918 г.

Наконец руководители партий осознали, что продолжение прежней политики угрожает государству. Поэтому СДПГ теперь не возражала против создания большой коалиции с включением в нее ННП. Она была согласна даже на канцлерство ненавистного Штреземана.

Убедившись, что Куно не в силах овладеть ситуацией, 11 августа 1923 г. фракция СДПГ в рейхстаге отказала ему в доверии. Это было неожиданностью для Эберта, но президент не стал защищать человека, которому всего 9 месяцев назад доверил пост канцлера. Впрочем, и сам Куно с облегчением предпочел вернуться в более простой и спокойный мир компании ГАПАГ.