Германские встречи

Вернулись домой только после того, как решили, что соседи по комнате точно позавтракали. Они действительно поели и проветрили комнату.

– War das Fr"uhst"uck schmackhaft?13 – встретил Кляйнов маленький Марик.

– Ах ты, умный, ах ты хороший! – растрогалась Алиса. – Как хорошо говоришь по-немецки!

Марик расплылся в улыбке. Похвала была ему приятна.

– Вы откуда приехали? – спросила Жанна.

– Из Новосибирска. А вы?

– Мы из Алма-Аты.

– В Алма-Ате так плохо стало?

– Да нет, у нас особый случай, – Жанна запнулась, испуганно посмотрела на Вадима, а потом сказала. – Цецилия Михайловна вам сама лучше расскажет.

– Я родился в Одесска область… – начала Цецилия Михайловна. – До семнадцать лет я умел говорить только по-немецки. Когда я кончил школа, то поехал в Киев к мой жених Готлиб Гартвиг. В начале сорок первый год я выходил за него замуж. Потом он пошёл служить в Красная Армия. Двадцать первого июня его отпустили на два дня на побывка. Когда мы на следующий день сидели за стол, соседи сказал, что началась война. Он сразу поезжал в свой часть. А я скоро уехал в Казахстан и родил девчонка, который называл Ида. Сначала я работал в колхоз, а потом переехал в Алмата и работал на почта. Меня все уважали, и начальник почты Ерден Бексеитович вручал мне два почётный грамота за хороший работа. Потом я пошёл на пенсия и жил с моя дочь и её второй муж Фёдор. Я уже забывал Готлиб и не умел говорить на немецкий язык. Вдруг три года назад звонил Жанна и сказал: «Посмотрите телевизор, вас ищут».

– Да, представляете, шла передача «Жди меня», которую вели Игорь Кваша и Маша Шукшина. И вдруг говорят: «Готлиб Гартвиг, живущий ныне в Германии, ищет свою жену Цецилию Михайловну». В общем, сидит на экране пожилой немец и рассказывает, как женился перед войной, попал в плен и остался в Германии. Мы позвонили в редакцию, узнали адрес, списались, и он нас вызвал в Германию. Сначала уехали Ида Готлибовна – Славина мама – с мужем Фёдором, а потом решили и мы.

В это время, Цецилия Михайловна, покопавшись в своей сумочке, вынула из неё фотографию и положила перед Кляйнами на стол:

– Вот они сидят, два крукудила!

На фотографии были запечатлены старик и старушка, в окружении мужчин, женщин и детей разного пола и возраста.

– Это Готлиб с нынешней женой, детьми и внуками, – пояснила Жанна.

– Я не хотел ехать. Меня в Алмата уважали, но я не мог один остаться, – будто оправдываясь, сказала Цецилия Михайловна.

– Скажите, отсюда можно позвонить? – спросил Вадим. – Хочу сообщить матери, что мы приехали.

– Да, здесь на территории стоят телефонные кабинки. Они приметные – ярко-жёлтого цвета. За несколько марок можно хоть куда позвонить, – ответила Алиса.

– Найдём, – сказал Вадим. – Марик, пошли со мной, погуляем немного.

Вернувшись, он сообщил, что его мать приедет завтра с Фёдором и, возможно, с дедом Готлибом.

Цецилия Михайловна всплеснула руками:

– Ах, мой Бог! Зачем он будет приехать! Я не хочу! Что я буду ему говорить!

– Ничего не говори, – сказал Вадик. – Мы за тебя всё скажем. Такое надо телевидению снимать: муж и жена встретились через пятьдесят семь лет!

– Я бы хотел ещё пятьдесят семь лет его не видеть.

– Зачем же ты тогда, бабушка, сюда приехала?

– Я не знаю. Вы так хотел.

В обед Цецилия Михайловна надела войлочные сапоги типа «прощай молодость», простое, но новое осеннее пальто, повязалась шерстяным платком и стала похожа на сельскую жительницу, спешащую на концерт или торжественное собрание в клубе – хоть в Сибири, хоть в Казахстане.

А Жанна, в изящном пальтишке, беретике и сапожках на высоких каблучках, сто очков вперёд дала бы тяжеловесным местным немкам в джинсах и осенних куртках.

Всей комнатой пошли вместе в столовую, и семейство Цецилии Михайловны впервые отведала немецкого Eintopfgerichta14, где первое и второе в одной тарелке.

– Каждый день такой обед будет? – спросил Вадик. – Этак ноги протянешь.

– У них всё рассчитано. Я тоже так думал поначалу, а месяц прожил и ни разу не чувствовал себя голодным.

– Так вы уже месяц здесь? – испугалась Жанна.

– В понедельник уезжаем в Беренштайн – ровно четыре недели здесь пробыли. А перед вами в нашей комнате жили Соболевы из Киргизии – муж и жена с тремя детьми – они уже через пять дней уехали. У всех по-разному. Думаю, вам это не грозит: вы к матери едете. Родители и дети у них считаются близкими родственниками. А когда мы заявили, что хотим к тёте в Баварию, нам сказали: «Тётя не родственник. Если у вас нет никого ближе тёти, мы сами определим, куда вас отправить». И месяц определяли.

– Они нас ещё и пристыдили, – добавила Алиса. – Спросили: «Сколько лет вашей тёте?» Мы сказали: семьдесят. А они: «И не стыдно вам садиться на шею семидесятилетней тёте?»

Вечером Алиса продолжала делиться с Жанной и Вадиком опытом:

– Главное, сдать языковой тест и получить четвёртый параграф.

– А что они будут спрашивать.

– Обычно достаточно рассказать о себе, и ответить на несколько вопросов.

– Бабушка, ты сможешь рассказать о себе?

– Ну я им скажу: Я родился в Одесска област…

– Бабушка! – Вадик схватился за голову. – Всё!! Можем ехать назад!