Германский флот в Первую мировую войну

В 20 ч. 50 мин. буксирный трос «Ольденбурга» лопнул, что вызвало задержку на один час. После этого «Ольденбург» и «Мольтке» на ночь были поставлены в хвост колонны. В 23 ч. крейсера Хиппера находились от нас в 30 милях. С рассветом все боевые силы соединились. О неприятеле ничего не было слышно. Пояс минных заграждений был пересечен без задержки. Тральщики вывели флот и с таким же успехом провели его обратно. При этом тральщик М-67 наткнулся на мину и погиб; большая часть команды была спасена.

На широте Листа «Мольтке» смог отдать буксир и самостоятельно направился в базу 15-узловым ходом. Примерно через час после этого, в 19 ч. 50 мин., крейсер был атакован подводной лодкой в 40 милях севернее Гельголанда; торпеда попала в левый борт. Он не успел уклониться, однако ему удалось резко повернуть навстречу торпеде, так что она попала под очень острым углом. Повреждение не помешало кораблю собственными силами дойти до Яде.

Эта операция не привела к желаемой цели. Но и случай, который мог привести к столкновению с нашим флотом, не был использован неприятелем, хотя радиотелеграфирование, [475] вызванное аварией «Мольтке», могло послужить ему указанием о месте нахождения наших кораблей.

Этот поход, осуществленный в столь отдаленном районе, к сожалению, явился последним походом, в который мог быть выведен наш флот.

Глава XVIII.

Военно-морское командование

В конце июня 1918 г. начальник морского кабинета адмирал фон Мюллер сообщил мне, что адмирал фон Гольцендорф по состоянию здоровья едва ли сможет оставаться на посту начальника Адмирал-штаба. На случай его ухода его преемником кайзер намечал меня.

Это сообщение освобождало меня от того чувства связанности, которое до тех пор препятствовало мне самому предложить проект некоторых изменений в организации военно-морского командования. Предложить самого себя на пост лица, возглавляющего высшее командование, я считал неудобным, тем более что командование флотом было связано с опасностью для собственной жизни, и меня вовсе не прельщала возможность избежать этой опасности путем назначения на береговое место.

Требования, выдвигавшиеся командованием флота, не могли найти себе полного удовлетворения даже путем самых чистосердечных объяснений между начальником Адмирал-штаба и мною. Повода для жалобы на беспричинное вмешательство или ограничение деятельности флота со стороны начальника Адмирал-штаба у меня лично, конечно, не было. Но позиция начальника Адмирал-штаба была неясна, и она казалась нам слишком уступчивой по отношению к высшим политическим органам. Показателем этого явились методы ведения подводной войны. И теперь еще имели место острые разногласия по [476] вопросу о ее практической целесообразности. Силы флота были распылены по различным театрам военных действий, хотя командование флота и не видело в этом явной необходимости.

Между тем флот должен был являться источником пополнения и удовлетворения всех потребностей в личном составе. Отсюда понятно естественное сопротивление, возникавшее при всякого рода изъятии личного состава, которое не способствовало осуществлению главной цели войны. Эта цель могла быть достигнута только флотом и подводными лодками, и ответственность за это лежала на командующем флотом.

Вышестоящей по отношению к командованию флота инстанции, на которой лежала бы ответственность за успешное ведение морской войны, до сих пор не существовало. Ведь Адмирал-штаб вовсе не являлся органом высшего командования; это был лишь орган кайзера как верховного главнокомандующего, которого не следовало утруждать деталями, касавшимися ведения войны. Правомочия Адмирал-штаба в отношении флота не соответствовали тем правомочиям, которые имело высшее военное командование по отношению к полевым войскам. Если какая-либо сухопутная операция, например, в Румынии, протекала успешно, то в основном это являлось заслугой высшего военного командования, которое правильно оценило силы и боеспособность войск и поставило соответствующие задачи. Руководство военно-морскими операциями со стороны Адмирал-штаба выражалось в том, что он распределял наличные корабли и вспомогательные суда по отдельным районам операций — в Балтийском море, в Северном море, во Фландрии, в Средиземном море и в иностранных водах. После этого он должен был предоставить полную самостоятельность назначенным туда командующим, которые руководствовались лишь общими задачами. Постоянного руководства боевой деятельностью подобно тому, как это осуществлялось на суше высшим военным командованием, на море не было. Если бы флот проиграл сражение, то никому не пришла [477] бы в голову мысль возлагать за это ответственность на Адмирал-штаб, а обвинили бы командующего флотом. На самом же деле должен был существовать некий центр, который при распределении сил преследовал бы определенную стратегическую цель, а не предоставлял бы адмиралам, распоряжавшимся на отдельных театрах, самостоятельно добиваться успеха своими разрозненными действиями.