Германский флот в Первую мировую войну

Как обычно, это неожиданное нападение вызвало со стороны неприятеля повышение бдительности. Движение торговых [291] судов из Канала на восток было приостановлено, и значительно усилилось наблюдение с воздуха за выходом из Зеебрюгге, так что когда наши миноносцы днем 1 ноября хотели повторить подобный же набег, то по всем признакам стало ясно, что неприятель был извещен о нашем намерении и, таким образом, набег либо не увенчался бы успехом, либо мог превратиться в ответный удар. Флотилии были отозваны после того, как они находились уже в море в течение нескольких часов, так как английские радиотелеграфные переговоры позволили убедиться в привлечении внимания неприятеля. При этих условиях нецелесообразно было еще на долгий срок оставлять две флотилии во Фландрии, тем более что наступившие светлые ночи не благоприятствовали действиям миноносцев. 2 ноября III флотилия была отправлена обратно в Вильгельмсгафен. Однако же в будущем мог представиться случай произвести успешный набег одной или двумя флотилиями на Канал или на юго-восточные берега Англии. Развертывание операций из Зеебрюгге с помощью более значительного количества миноносцев затруднялось тем обстоятельством, что для предохранения миноносцев от воздушных налетов их неохотно оставляли стоять у внутренней стенки морского мола и предпочитали направлять в гавань Брюгге. Но это вызывало довольно значительную затрату времени (около 2½ ч.) на проход через шлюз, так как шлюз одновременно принимал всего четыре миноносца. Как только миноносцы покидали гавань Брюгге, чтобы перейти к Зеебрюгге, как правило, это не могло оставаться неизвестным для неприятеля.

Поведение противника со времени Ютландского боя ясно свидетельствовало о существовавшем у него твердом намерении полностью положиться на действие экономической блокады и удерживать свой флот в удаленных северных районах Британских островов. Вынудить к уступчивости этого противника в свою очередь можно было лишь путем нанесения [292] значительного вреда хозяйственной жизни Англии. Чтобы добраться до английской экономики, зависевшей от морской торговли, необходимо было уничтожить английский флот; без этого мы не в состоянии были предпринять в крупном масштабе крейсерскую войну, которая могла бы представить действительную опасность для английской торговли. Но если при существовавшем соотношения сил это было невозможно, то нам следовало пойти по иному пути, который лежал открытым для подводных лодок. Для этого, в результате морского боя 31 мая, за нами окончательно был закреплен свободный выход в море, так как английский флот оставался далеко на севере и не осмеливался напасть на наши берега, чтобы с корнем истребить зло, причиняемое подводными лодками. В вопросе о необходимости убить экономическую жизнь Англии (ибо иначе нельзя было надеяться победить эту страну) должно было существовать особенно тесное согласие между сухопутным и военно-морским командованием.

Надежда разбить Англию на суше была заблуждением. Мы должны были решиться вести подводную войну, так как это было самое многообещающее средство из числа всех сил, которые мы могли пустить в ход против Англии. Решение по этому вопросу было предоставлено высшему сухопутному командованию, которое 30 августа 1916 г. было возложено на фельдмаршала фон Гинденбурга. Однако ввиду размолвки с Румынией высшему сухопутному командованию показалось нецелесообразным теперь же приступать к ведению неограниченной подводной войны, потому что оно не располагало никакими войсковыми резервами на случай выступления на стороне противников еще каких-либо нейтральных стран, как например, Голландии или Дании.

7 октября морское командование получило приказание возобновить крейсерскую подводную войну в английских водах и выделить четыре подводные лодки в Средиземное море, где подводная война продолжалась и в течение летних месяцев. [293] Начальник Адмирал-штаба еще в сентябре высказывал мнение, согласно которому общая обстановка не позднее середины октября должна была позволить развертывание подводной войны в самом широком масштабе. Вплоть до этого момента я мог рассчитывать на возможность использования подводных лодок для боевых целей флота. Теперь же, после полученного распоряжения о возобновлении борьбы против экономики Англии, борьбы, которая, с моей точки зрения, предпринималась в недостаточной форме, — бесполезно было настаивать на своем и пытаться противоречить этому приказанию, сделанному в категорической форме. К тому же я не мог, к сожалению, предъявить данных о достигнутых крупных боевых успехах при совместных действиях флота и подводных лодок, и трудно было брать на себя ответственность за дальнейшее промедление в деле нанесения ущерба хозяйственной жизни Англии.