Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945

В группе армий под командованием генерал-полковника фон Витингофа, расположенной в Италии, возник новый военный заговор. С полного одобрения обергруппенфюрера СС Карла Вольфа был установлен контакт с командованием союзников и начаты секретные переговоры о сдаче германских войск в Италии. В это время Гиммлер лихорадочно искал полезные связи, заботясь исключительно о собственном спасении. С помощью графа Бернадота, представителя шведского Красного Креста и племянника шведского короля, Гиммлер предложил западным державам заключить сепаратный мир. В качестве первого шага к договоренности с Западом Бернадот предложил Гиммлеру передать концентрационные лагеря в ведение международного Красного Креста. Однако очень быстро Гиммлер понял, что союзники не готовы вести переговоры не только с Гитлером, но и с ним. Этот путь спасения для него был закрыт.

На Востоке Хейнрици (начальником штаба у него был полковник Кинцлер) удерживал последний барьер, фронт на Одере, но все его усилия были напрасны. В присутствии Геринга, Кейтеля, Йодля, Дёница и Кребса, нового начальника Генерального штаба, Гитлер забрал большую часть танков с Одера. Гитлер считал, что концентрация вражеских войск на линии между Кюстрином и Франкфуртом-на-Одере не более чем уловка. Цель русских – Дрезден и Прага, заявил фюрер, а не Берлин. Несмотря на протест со стороны Хейнрици, ему так и не вернули танки.

В начале апреля примерно двухмиллионная советская армия начала наступление от Балтики до Богемии. Советские войска подошли к Вене, где 5 апреля СС раскрыли заговор майора Сокола. Майор, ставший к этому моменту помощником коменданта Вены, был арестован вместе со всем штатом оперативного отдела. Сокола и еще двух заговорщиков повесили на Флоридсдорфском мосту, а двенадцать офицеров Генерального штаба расстреляли во дворе бывшего военного министерства. Заговор Сокола потерпел неудачу, но все же ему удалось привести эсэсовцев в замешательство. 13 апреля армии 4-го Украинского фронта взяли Вену.

Днем раньше, 12 апреля, ураганным огнем началось новое наступление на Одере. 9-й армии, имевшей в своем распоряжении всего двести танков, противостояли две танковые армии и четыре корпуса быстрого реагирования из двух тысяч танков. До 18 апреля немецкая группа армий оказывала отчаянное сопротивление, пока советские войска с двух сторон не прорвались к Кюстрину. В тот же день Конев прорвался через фланг Шернера и двинулся на Берлин. Пять тысяч советских танков, столько же самолетов и две тысячи орудий были готовы вступить в бой за столицу Германии. 23 апреля Генеральный штаб был вынужден переехать в Цоссен. На следующий день передовые части советской армии появились на дороге, ведущей к южной части Берлина.

XVIII

В Берлине Геббельс призвал немецкий народ «бросить в лицо врагу не белый флаг, которого он ожидает, а свастику». «Берлин останется немецким! Вена вновь станет немецкой, а Европа никогда не будет русской», – заявил в обращении к народу Геббельс, но его слова потонули в грохоте орудий. Гитлер объявил Кейтелю и Йодлю, что будет лично руководить защитой города и, когда наступит конец, застрелится, чтобы не попасть в руки врага (он имел в виду Советский Союз). Последний план Йодля заключался в том, чтобы бросить все войска против русских и тем самым показать западным державам, что Германия готова бороться с большевизмом.

Внезапная смерть президента Рузвельта, наступившая 12 апреля, возродила самые фантастические надежды, но в скором времени советские и американские солдаты уже обменивались рукопожатиями на Эльбе.

Дёниц и большинство рейхсминистров уехали из Берлина в Шлезвиг-Гольштейн, во Фленсбург. Верховное командование вермахта под командованием Кейтеля и штаб ОКВ по главе с Йодлем нашли укрытие в лесах Мекленбурга.

Геринг скрылся на юге Германии, откуда прислал Гитлеру письмо, спрашивая, может ли он как официальный представитель фюрера начать переговоры с Западом. Гитлер приказал СС немедленно расстрелять Геринга. Когда фюрер узнал о попытках Гиммлера начать переговоры с западными союзниками, он потребовал расстрелять и его. Фактически, руководители национал-социалистической партии, которые одновременно являлись руководителями государства, чувствовали себя как преступники в ожидании ареста.