Германский прихвостень или московский запроданец?

Вольфганг Акунов «ГЕРМАНСКИЙ ПРИХВОСТЕНЬ» ИЛИ «МОСКОВСКИЙ ЗАПРОДАНЕЦ»?

Был у нас гетман Скоропадский, сидел на немецких штыках.

Сгинул, проклятый.

Из листовки украинских большевиков.

Около Думы верхом на гнедом английском коне стоял гетман в

белой черкеске и маленькой мятой папахе. В опущенной руке он

держал стек. Позади гетмана застыли, как монументы, на черных

чугунных конях немецкие генералы в касках с золочеными шишаками.

Почти у всех немцев поблескивали в глазах монокли.

Части проходили и нестройно кричали гетману «Слава!».

В ответ он только подносил стек к папахе и слегка горячил коня.

К.Э. Паустовский. Повесть о жизни. Начало неведомого века.

Большевизм, уничтоживши всякую культуру, превратил бы нашу чудную

страну в высохшую равнину, где со временем уселся бы капитализм,

но какой!..Не тот слабый и мягкотелый, который тлел у нас до сих пор, а

всесильный Бог, в ногах которого будет валяться и пресмыкаться тот же

народ.

Гетман Украины П.П. Скоропадский.

«Из хохлов создав чудом нацию,
Пан Павло кроит федерацию…»

Виктор Хенкин, куплетист и большевицкий шпион.

1. «Доброго корени добрая поросль»

Не только расплодившимся в нынешней России и «странах СНГ» так называемым «асфальтовым» и «неасфальтовым» казакам, но и «иногородним» (а по-казачьи — «мужикам») свойственно, к сожалению, плохое знание не только всемирной, но и собственной истории. Ее восприятие все еще происходит в соответствии с советскими мифами, а ныне во все большей степени дает себя знать и чрезмерное увлечение опусами разных самоучек, рассчитанными, скорее всего, на читателей самого младшего школьного возраста, при почти повсеместном пренебрежении исследованиями серьезных ученых. К тому же в российских организациях либо вообще игнорируют опыт казачьего государственного строительства и самоуправления в пределах других республик бывшего СССР либо в период первой Гражданской войны (1917–1922 годов). Между тем, к примеру, опыт возрождения днепровского (запорожского, реестрового, вольного) казачества, официально исчезнувшего в России к концу XVIII века, представляется весьма поучительным в плане успешного сотрудничества с германскими военными властями с целью успешного противостояния деструктивным силам анархии и большевизма.

В наше время инициатор этого успешного сотрудничества — Гетман Украинской Державы, бывший генерал-лейтенант Русской Императорской армии Павел Петрович Скоропадский, читателю в России знаком, в лучшем случае, по воспоминаниям Константина Паустовского («гетман наш босяцкий, Павло Скоропадский…»), а в худшем — по несравненно более популярным произведениям Михаила Булгакова — пьесе «Дни Турбиных» и роману «Белая Гвардия». Автор, тяготеющий к мистике и необузданной фантазии (к чему, в общем-то, можно отнестись с пониманием, учитывая место и время написания его произведений), как в романе, так и в пьесе обрисовал гетмана Скоропадского в достаточно неприглядном виде. Но одно дело — литературный и сценический герой, изображенный, хочешь-не хочешь, в соответствии с требованиями определенного (пусть даже неосознанного) социального заказа. А другое дело — скрывающийся за ним облик реального, живого человека из плоти и крови. Так что же это был за человек — Павел Скоропадский, и каковы были наиболее значительные из осуществленных им социально-экономических преобразований?