Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока и Запада

А если так, то, вероятно, и местные божества были небезучастны в нем. Действительно, уже знаменитый текст в гробницах царей, начиная с Сети I, говорит о "божественных отцах и матерях", которые были при Ра, когда тот еще скрывался в хаосе и, ниже, при перечислениях богов творения с их "душами" упоминается "душа Гега-вечность(?); душа Кека-ночь, душа Нун-Ра". Эти как раз имена мы встречаем начиная с 26-й династии при изображениях Хмуну. Эти изображения также достойны внимания; в подавляющем большинстве случаев мужские божества снабжены головами лягушек, женские – змей; как известно, эти амфибии были символами божеств хаоса и творения [28]; даже илиопольский творец Тум изображается иногда с головой лягушки[29]. Затем, приведенное в магическом папирусе Гаррис место называет их "не находящимися ни на небе, ни на земле, не освещаемыми сиянием Шу" – это отсылает нас или в преисподнюю, или в первобытный хаос до появления света. И то, и другое вполне приложимо, как мы увидим, к загадочным существам. Изображения их в Птолемеевских храмах сопровождаются надписями, проливающими на них некоторый свет. Так, карнакское [30]ясно говорит нам, кого разумел бог Ра под своими "отцами и матерями": оно прямо удостаивает нашу огдоаду эпитета отцов и матерей Итена (солнца), рожденных Нун в Карнаке… стоящих на Каит-Ка и Ианесерсер, и упоминает непосредственно за этим о происхождении Ра из цветка лотоса. Эдфуское [31]заставляет их присутствовать при самом акте этого появления. Филэйское [32]прямо сопровождает имя каждого члена огдоады эпитетами вроде: "сотворивший небо, создавший землю", "сотворивший то, что есть, создавший существующее", "отец отцов всех богов", "мать матерей эннеады", "сотворивший горняя, давший бытие дольним" и т. д. Я думаю, из этих текстов достаточно ясно, что с ними было связано представление о мироздании. Но это еще не дает нам ответа на наш главный вопрос находился ли в каком-нибудь отношении к нему и их архегет – Тот? В этом отношении интересен опять-таки позднейший текст в Эдфу [33]: "Хмуну величайшие, превечные, почтенные, существующие изначала, боги, рожденные Таненом, вышедшие из него; он родил их(?), чтобы устроить обе земли, взять в Фивах, образовывать в Мемфисе все то, что произошло после них; зачатые в водах(?) и рожденные в потоке, когда вышел цветок лотоса с юношей прекрасным внутри, облиставшим эту землю лучами своими(?), бутон лотоса с карликом в нем. Возжелал Шу увидать это, что сотворил ибис [34]премудростью божественною сердца своего. Тот великий, сотворивший вещи (= творец), владыка тела и сердца. Он посоветовал бывшему при нем выйти из себя. Он один на земле, руководитель жизни людей…" Роль Тота здесь достаточно ясна: он своим словом содействовал расчленению первобытного хаоса.

"Находившееся при нем" упоминается и относительно Ра, заключенного в хаосе, в тексте комнаты коровы гробницы Сети I. В том же храме Тот говорит Птолемею [35]: "Сошел я с неба, утвердил белую корону, вышедшую из Осириса, на главе Гора, сына Исиды… Я – первый в деле заклинаний; я пришел, чтобы утвердить белую корону на главе Гора, как утвердил я небо Ра и землю Кеба" (м. б. и для Ра, и для Кеба). Если мы решимся привести для сравнения сцену в луксорских сооружениях Аменготепа III, где царя коронует Амон, а Тот присутствует, произнося магические формулы, то, быть может, для нас будет более понятно, что "утверждал он корону", равно как и небо, главным образом силой своих изречений и "премудростью божественного сердца своего". Можно, кажется, найти и иллюстрацию к этому представлению в верхней части Меттерниховской надписи, где представлена, если угодно, картина мироздания – 4 разделенные стихии и Тот, стоящий с правой стороны с папирусом в руках и с правой рукой, простертой к стихиям. Но если это даже и так, все-таки остается фактом, что все данные, проливающие свет на этот интересный вопрос, относятся к позднейшим эпохам египетской культуры и, что всего важнее, до сих пор не находят себе предшественников в классическом периоде. Конечно, это не может давать нам право совершенно отрицать существование подобных же представлений и в древнем Египте [36], особенно ввиду того, что речь идет не об общеегипетском, а о ермопольском учении, от которого у нас пока нет непосредственных памятников. Во всяком случае, едва ли возможно идти так далеко, как Масперо [37]. Он прибегает для этой цели к памятникам христианских еретиков и рисует нам весьма интересную и довольно детальную картину мироздания по ермопольскому учению. Мы не будем на этом останавливаться: на основании доступных для нас источников сделать этого мы не можем, а о том, нет ли у автора каких-либо других, на которые он намекает, нам неизвестно. Но что египтянам вообще не чуждо было представление о Тоте, творце при помощи слова, – это, после приведенных нами цитат, не требует доказательств [38].