Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока и Запада

Средневековый арабский учебник магии "Пикатрикс" вкладывает в уста Гермеса следующие слова о том, что с ним произошло: "…Преисполненный желания открыть учение о тайне (Secreta opens mundi) и таинство сотворения, я очутился в мрачной пещере, темной и ветренной. Я ничего не видел из-за царящего в ней мрака и не мог держать зажженной лампу – так сильно дул ветер. Тогда мне явился некто с прекрасным лицом и сказал мне: "Возьми свечу и помести ее в стекляную лампу, которая предохранит ее от ветра, и он ее не погасит. Затем войдем в подземную комнату…" (Picatrix, III, 6). Это напоминает Леонардо да Винчи: "Разъяренное море не шумит так даже тогда, когда бушует северный ветер… И влекомый своей страстной волей, жаждущий увидеть великое смешение разных дивных образов, сотворенных искусной Природой, блуждая среди тенистых скал, я дошел до отверстия большой пещеры, стоя пред которой, удивленный, не осознавая, что происходит… И вдруг вскипели во мне две силы: страх и желание, страх перед грозной темной пещерой и страстное желание увидеть, нет ли в ней чего-то истинного" (Cod. Anindel 263, 155 г.). (К. Б.)

1) Однажды, когда я начал размышлять о сущем, мысль моя витала в небесах, в то время как все мои телесные ощущения были притуплены, как в тяжелом сне, который наступает вслед за пресыщением пищей или большой усталостью. Мне показалось, что некто огромный, без определенных очертаний предстал передо мной, окликнул меня по имени и сказал мне:

– Что желаешь ты услышать и увидеть, постигнуть мыслью и знать?

2) – А кто ты? – спросил я.

– Я Поймандр, Высший Ум. Я знаю, чего желаешь ты, и повсюду я с тобой.

3) – Я желаю, – сказал я, – изучить вещи, понять их природу и постигнуть Бога – вот о чем я хотел бы услышать.

– Прими же в свою мысль все то, что ты желаешь знать, – сказал он мне, – я тебя научу.

4) При этих словах он изменил облик, и сразу мне все открылось, взору моему предстало величайшее зрелище [3]. Все стало Светом, мягким и приятным, пленяющим мой взгляд. Вскоре после этого спустилась тьма, жуткая и мрачная, завивающаяся в спирали, подобно змеям, как мне показалось. Затем эта тьма превратилась в нечто влажной природы, бурлящее невыразимым образом, изрыгающее дым, как от огня, и издающее какой-то звук, скорбный неописуемый рев. Потом оттуда раздался нечленораздельный крик, словно голос Света (Райценштайн, Фестюжьер: огня).

5) Святое Слово спустилось из Света и покрыло Природу, чистый огонь восстал из влажной Природы ввысь, к тонкому миру; он был легкий, проникновенный и в то же время действенный. И воздух благодаря своей легкости последовал за огненным языком [4]; от земли и от воды он восходил к огню, к которому он как будто был подвешен. Земля и вода оставались на месте перемешанными настолько, что через одно не было видно другое, и непрерывно получали воздействие дыханием Слова, возносившегося над ними на том, что воспринимает ухо [5].

6) – Понял ли ты, – спросил меня Поймандр, – что значит это видение?

– Я узнаю, – ответил я.

– Этот Свет, – сказал он, – это я, Ум, твой Бог, который предшествует влажной Природе, вышедшей из мрака. Исходящее же из Ума лучезарное Слово – это Сын Божий.

– Что хочешь ты сказать? – спросил я.

– Знай же, что я хочу этим сказать: то, что в тебе видит и слышит, есть Слово Господне; Ум (Фестюжьер: Ум твой) есть Бог-отец. Они неразделимы, ибо в единстве их жизнь.

– Благодарю тебя, – ответил я.

– Сосредоточь же свой ум на Свете и постигни сие, – сказал он.

7) Сказав это, он довольно долго смотрел мне в лицо, и я содрогался от вида его. Потом, когда он (Скотт: я по его знаку…) поднял голову, я увидел в своей мысли Свет, состоящий из несметного количества Сил, ставших безграничным миром, и огонь, окруженный превеликой силой, достигает своего равновесия. Вот что моя мысль различила из этого видения, ободренная словами Поймандра.

8) Видя мое изумление, он добавил: