Герметикон

Прогулявшись по улицам и поприветствовав жителей Даген Тура, Кира отправилась в замок, не забыв пригласить на ужин капитана Жакомо, начальника полиции, епископа, мэра, управляющего и прочих почетных граждан — с супругами. Ужин получился торжественным, но ожидаемо скучным. В час пополуночи город начал потихоньку засыпать, примерно в это же время разъехались гости, подруги перешли в каминный зал — несмотря на лето, ночь выдалась прохладной, поэтому слуги разожгли огонь, — и расположились в креслах, между которыми притаился низенький столик с бутылочкой красного вина и двумя бокалами.

— День получился насыщенным.

— Невероятно насыщенным, — поддержала подругу Ачива.

— Тебе понравилось?

— Когда мы повисли на последнем тросе, я чуть не описалась от страха.

— Сувар!

— Какие могут быть тайны между подругами? — рассмеялась брюнетка. — К тому же мы одни, здесь нет ни чванливых адигенов, ни болтливых, обожающих распускать слухи простолюдинов, ни сурового отца церкви, ни надзирающего за тобой Жакомо, и мы можем говорить друг другу все, что захотим. Как раньше.

— Ты всегда была сорвиголовой.

— Я? Ты меня с собой не путаешь?

— Ни в коем случае. — Кира с улыбкой покачала головой: — Ты же охотница, Сувар, мы с тобой на морского дракона вдвоем ходили.

— И с целой командой опытных рыбаков.

— Они нас страховали, — не согласилась рыжая. — Но дракона мы взяли сами.

— Взяли…

— А вспомни, как мы угодили в шторм! Тогда я перепугалась, а ты была спокойна, как памятник.

— Это другое, — обронила брюнетка.

— Утонуть не страшно? — прищурилась Кира.

— Наверное, да, не так страшно, — после паузы согласилась Ачива. — Вода — моя стихия, мне нравится ходить и под парусом, и на моторе, нравится чувствовать покачивание палубы под ногами, нравятся шторма — в них есть сила, нравится стоять у борта и смотреть на горизонт. Вода — часть меня, а небо — нет.

— Ты летала со мной на паровинге.

— А ты ходила со мной на яхте, — легко рассмеялась Ачива. — К тому же одно дело — летать, и совсем другое — рисковать при этом жизнью.

Кира решила, что услышала намек, и смутилась:

— Извини, я должна была предупредить тебя о риске.

— Я бы ни за что не отправила тебя на испытания одну, — перебила подругу Сувар. — Ты это понимаешь.

— Да.

— Могла бы не отвечать.

Они помолчали, с удовольствием переживая один из тех замечательных, удивительно теплых и приятных моментов, которые возможны лишь между настоящими подругами, после чего Кира позвонила в колокольчик, двери распахнулись, и слуга внес в каминный зал манекен в белом платье. Красивом, но несовременного кроя.

— Ты хотела как следует рассмотреть кисл, — с улыбкой произнесла Кира.

— Ох! — Ачива вскочила с кресла. — Это он?

— Он.

Свадебный наряд адигенов.

Немного вышивки, совсем чуть-чуть кружев, никаких камней, строгие линии кроя — кисл, казалось, должен был делать невесту незаметной, но в действительности преображал ее, волшебным образом обращая строгость в изящество. Платье не было ценным само по себе, предназначалось только для того, чтобы подчеркнуть прелесть хозяйки, и с этой задачей строгий, немного странный крой справлялся идеально. В этом платье отражалась суть адигенов: странная, непонятная непосвященным, идеальная, выверенная до мелочей в действительности.

— В нем ты была прекрасна.

— Спасибо, Сувар.

Кира вспомнила свадьбу, свое отражение в зеркале — и в тот день, и задолго до него, когда, выбирая платье, решила примерить кисл, и улыбнулась, ничего не ответив подруге. Потому что свадьба, на которой она сказала Помпилио, что не любит, стала одним из самых ярких событий в жизни. Даже сейчас, спустя несколько месяцев, Кира помнила каждое мгновение того дня, каждое произнесенное слово и Помпилио… Спокойного, выдержанного Помпилио, который не позволил ей усомниться в своем благородстве.

— Ты их покорила своим выбором, — прощебетала брюнетка. — Это был очень умный ход.

— Кахлесы не идиоты, Сувар, их невозможно покорить одним поступком, — покачала головой рыжая. — Но им и их друзьям понравился мой выбор. Всем адигенам понравился.

— А тебе?

— Я могла выйти в чем угодно.

— Именно, — согласилась Ачива.

— Я до сих пор с восторгом вспоминаю твое первое свадебное платье, расшитое жемчугом… потрясающее платье идеально персикового цвета.

— Полагаю, тебе больше подошли бы бриллианты и легкий кремовый…

— Но когда я надела кисл, то поняла, что иду к алтарю, — закончила Кира.

И Ачива, которая как раз собиралась что-то сказать, возможно — пошутить, осеклась.

Слуги унесли манекен и закрыли за собой двери, девушки вернулись в кресла, и рыжая задумчиво продолжила:

— Мы смеемся над традициями адигенов, а они их берегут. Ходят в месварах, придуманных тысячу лет назад, делят новые планеты на дарства и с детства учатся воевать.

— Разве это хорошо? — вырвалось у брюнетки.

— Мы тоже не верили, что на Кардонии разразится война, — парировала Кира. — Нам казалось, что это игра, или шутка, или недолгое недоразумение, и я понимаю, что в глазах Помпилио мы выглядели неразумными детьми. Ведь люди, знающие, что такое война, очень осторожны с оружием.