Гермиона, первая леди Грейнджер (СИ)

Теодор, в одночасье ставший главой семьи, иногда думал, что спит и видит страшный сон. Всё казалось, что нужно просто как следует ущипнуть себя и проснуться.

Семье назначили штраф в восемьдесят тысяч галеонов. А ведь Нотты никогда не входили в широко известный «Реестр двадцати». Конечно, опустошив сейфы, продав дорогие вещи и долю дохода в магической почте, можно было наскрести эту сумму. Но, к сожалению, не только Нотам назначили «выкупные». Многие чистокровные и не слишком волшебники оказались под угрозой заключения в Азкабан, если к сроку они не предоставят Министерству Магии груду золота. Лавки скупщиков ценностей были переполнены. Теодор до сих пор вспоминал, как за золотой сервиз шестнадцатого века ему издевательски предложили шестьдесят галеонов. Какой стыд.

Нет, деньги он всё же достал к назначенному сроку. Выгреб содержимое сейфов, уничтожил финансовое ядро, позволяющее представителю семьи Нотт состоять в Совете Магов. Три века назад один из предков юного мага внёс в казну представительного органа волшебной Великобритании пятьдесят тысяч галеонов. Огромная по тем, да и по нынешним, временам сумма. Гоблины, хранящие казну Совета Магов, позволили забрать лишь тридцать тысяч.

Оставшиеся двадцать тысяч золотых Теодор получил у гоблинов под залог дома. Никто из волшебников не закладывает родовые поместья даже под страхом смерти и лишения души. Родовое поместье — постоянно действующий источник человеческой магии. Не такой огромный и оригинальный как Хогвартс или Стоунхендж, но постоянный. Передать поместье в руки нелюдей означало не только обездолить семью, но и предать волшебников. Никто не передаёт постоянный источник нечеловеческой расе.

Теодор Нотт был первым и, наверное, единственным магом, отступившим от древних правил, поэтому в режиме строжайшей секретности ему предоставили кредит. И даже условия были не слишком жестокими.

Но неприятности всё равно не закончились с выплатой «выкупных». Более того, их стало больше. Чтобы выплачивать кредит, необходим был постоянный доход. Теодор быстро выяснил, что на работу он устроиться не сможет. Так называемые добропорядочные маги скорее примут на работу кентавра или маггла, чем «сынка Пожирателя Смерти».

День выплаты квартального платежа был не за горами. По ночам Теодору снились гоблины, довольно потирающие лапы и какая-то грязная подворотня, в которой им всем предстоит жить. Колдун был согласен побиться головой о стенку, если это как-то поможет найти выход из ямы, в которой он оказался.

Он даже не сумел как следует оплакать свою мать, которая не выдержала несчастий, свалившихся на её голову, и добровольно ушла из жизни.

Я слабая женщина, — не раз говорила она Теодору.

Несмотря на слабость, она всё же нашла в себе силы выбрать тихий и очень надёжный способ самоубийства. Не яд, не парализующее заклятье, направленное в сердце, а всего лишь нож для разрезания писем. Леди Лия Нотт вскрыла вены приблизительно между полуночью и часом ночи. К завтраку она уже окоченела.

Теодор помнил, что долго смотрел на маленькое тело на залитой кровью кровати. Грусти, боли, ужаса, отчаянья — всего того, что сопровождает смерть близкого человека, не было. Только раздражение и злость на волшебницу, которая добавила своему сыну дополнительный груз. Она оказалась слишком ненадёжной, чтобы остаться в этом мире и помочь ему.

Ни слёз, ни скорби. Ничего подобного.

Теодор закрыл дверь спальни на заклятье и отправился к камину, чтобы вызвать целителя и аврора. Морально он приготовился к бесконечному допросу, полному оскорблений и подозрений. Похороны матери уничтожат его последние запасы галеонов. И траты нисколько не уменьшит то, что леди Лия одела своё лучшее платье и сделала прическу перед смертью.

Ещё Теодору предстояло рассказать десятилетней Иветте и восьмилетней Сабрине о смерти матери. Это нужно было сделать так, чтобы избежать детской истерики. Из-за наложенного Министерством Магии ограничения Теодор не мог покупать сложносоставные зелья в аптеках, а на простейшие успокоительные у сестёр была аллергия.

Сплошные проблемы.

Думал ли Теодор в те дни о самоубийстве? Думал. И не один раз. Но это было бы слишком позорным выходом из ситуации.

Спасли семью Нотт от краха, как ни странно, магглы. Разбирая секретер матери, Теодор обнаружил пачку старых писем от её кузена — Уилфреда, беспутного отпрыска семьи Мортон. Беспутность эта выражалась в том, что Уилфред «якшался с простецами» чересчур активно, что не подобало порядочному чистокровному волшебнику. В конце концов, его выставили за порог семейного очага, но не изгнали. Единственным родственником, что поддерживал связь с «беспутным» была леди Лия. Теодор нашел всю тайную переписку — порядка ста писем и открыток, полученных за последние пятнадцать лет.

У Теодора даже руки затряслись, когда он понял, что через мать наследует небольшое дело, открытое в маггловском мире. Гордость, крикнувшую «Помилуй Мерлин, это же грязные магглы!» юноша заткнул в несколько секунд.