Гермиона, первая леди Грейнджер

Прикосновения каждый раз отличались. От Шляпы веяло теплом и уютом, почти осязаемой мягкостью и древним знанием. Отголоски того ощущения Гермиона потом ощущала, открывая в библиотеке старые книги о светлых искусствах — целительстве и прорицании.

От Арки, наоборот, шли волны, наполненные опасностью и болью. Присутствовал даже запах — сладковатый, как вонь разлагающегося трупа. Да…  только теперь она поняла, что от Арки Смерти пахло Азкабаном.

И вот, в третий раз в жизни Гермиона почувствовала очень сильную магию. Холодную, как ветер подземелий, подавляющую как «приветствие» дементоров. И эта магия обладала разумом более сильным, чем Распределяющая Шляпа или Арка Смерти. Человеческим разумом.

Гермионе почудилось, что к ней осторожно присматриваются, принюхиваются и вот-вот попробуют на вкус.

Едва заметное касание — будто кожи коснулась осенняя паутина.

Судорожно сглотнув, девушка оглянулась, ища источник волшебства.

На трёх сундуках стоял мраморный бюст неизвестного волшебника или волшебницы. От времени или от чего-то другого черты стерлись, и невозможно было определить, кого из магов увековечили в камне.

Но магия, Гермиона была в этом уверена, исходила не от самого бюста. А от диадемы, в изобилии украшенной яркими синими камнями. Волшебница неосознанно сделала шаг по направлению к источнику «внимания». Потом ещё один. И ещё. И ещё два.

Звуки шагов по сухому каменному полу, собственное тяжелое дыхание и испуганный стук сердца в груди, неожиданно исчезли. Вместо них голова заполнилась звуками морского прибоя и едва слышным призывным шепотом. Мужским шепотом.

Окружающие Гермиону вещи растворились в сверкающем жемчужном тумане. Только диадема маячила перед глазами. Девушка ошеломленно моргнула, поняв, что диадема каким-то образом исчезла с каменного бюста. Теперь она «красовалась» на голове странного существа, внешне не слишком напоминавшего человека.

Узкое гибкое тело, закутанное в балахон, мертвенно-бледная кожа, полное отсутствие ресниц и бровей, искривленный в злорадной усмешке тонкогубый рот, плоский, едва заметный нос, редкие тёмные волосы, выглядевшие так, будто существо постоянно лысеет.

И глаза…  красные как самые лучшие на свете рубины. Красные…

Гермиона уже знала кто это такой. Знала она и то, что не сможет сопротивляться столько сильной воле. Вот-вот существо протянет руку, и она позволит прикоснуться к себе. Она возьмет диадему себе. Она вернётся домой и…

В миг, когда длинные, похожие на бледные паучьи лапы, пальцы коснулись плеча, грудь Гермионы пронзила ужасная боль. Казалось что и Круциатус, который ей довелось однажды испытать на себе, был милосерднее.

Крича от боли, Гермиона упала на пол. Её крикам вторил пронзительный вопль, полный ярости и разочарования.

Существо отвлеклось и этого хватило, чтобы волшебница успела добраться до порога. Задыхаясь от мучительной боли во всём теле, Гермиона практически выпала к ногам управляющего.

Закрой…  те…  дверь, — прохрипела она. — Закрой…

Металлическая дверь гулко хлопнула, отрезая страшную в своем воздействии магию от внешнего мира. В то же мгновение боль, разрывающая её на куски, начала стихать. Через пару минут осталось только две точки — в правом виске и на груди.

Расстегнув мантию и ворот комбинезона, Гермиона увидела сильный ожог. Защитный артефакт, который она носила «на всякий случай», превратился в бесформенный кусок серебра. Магическая татуировка на её груди из черной стала красного цвета и пульсировала в такт сердцебиению.

Вся доступная магия пыталась защитить Гермиону от самого страшного. От лорда Волдеморта.

Такой слабой и беспомощной ведьма ощущала себя только в день выхода из Азкабана. Точно также она с трудом могла думать и шевелить конечностями. Но в этот раз ей помогали. Грипух усадил вздрагивающую от боли ведьму у стены и принёс несколько чистых кусков льда, которые можно было приложить к ожогу.

Управляющий хлопотал вокруг неё, но о произошедшем внутри сейфа несчастье не спрашивал.

Обратный путь занял вдвое меньше времени. Гермиона подозревала, что гоблин вёл тележку какими-то хитрыми путями, которые используют только служащие банка. И прибыли они не к общей платформе, а в совершенно другое место. Грипух провёл её в теплую, хорошо освещённую комнату, где волшебницу усадили на мягкий диван. Немолодая колдунья принесла ей большой кубок с горьким зельем.

Цедя неприятный на вкус, но такой необходимый Восстанавливающий Эликсир, Гермиона равнодушно смотрела, как Грипух что-то объясняет трём степенным гоблинам. Старшие по рангу кивают, соглашаясь. Управляющий после получения одобрения выглядит неприлично счастливым. Какие-то тонкие гоблинские отношения.

Честно говоря, Гермиону это не слишком интересовало.

В сейфе… . Сокровища, пропитанные кровью, и ужас, завещанный Беллатрикс Лестранж. Хитроумно расставленная ловушка, рассчитанная на магглорожденную дурочку, очарованную свалившимся на неё богатством.

О, она прекрасно знала, с чем довелось столкнуться меньше часа назад!

Волдеморт. Точнее, кусок его души, жаждущий физического воплощения. Хоркрукс!