Геродот

В географических описаниях Геродота порой встречается весьма ценная информация, показывающая, что в каких-то случаях он серьезно опережал по своим взглядам современную ему науку. Вот характерный пример: «Каспийское же море — это замкнутый водоем, не связанный ни с каким другим морем. Ведь море, по которому плавают эллины, именно то, что за Геракловыми Столпами, так называемое Атлантическое, и Красное море — все это только одно море. Напротив, Каспийское море — это море совершенно особого рода. Длина его — 15 дней плавания на гребном судне, а ширина в самом широком месте — восемь дней» (I. 202–203).

Казалось бы, что здесь особенного? Сущие банальности, известные ныне даже школьнику: есть единый Мировой океан, частями которого являются Атлантический и Индийский (названный у Геродота Красным морем) океаны, а вот Каспийское море к нему не относится. Оно действительно существует «само по себе», не будучи связано ни с какими другими морями. Из-за этого, кстати, ученые-географы и по сей день не пришли к единому мнению: считать ли его крупнейшим озером на земном шаре или все-таки настоящим морем (на которое Каспий, безусловно, больше похож во всех отношениях — и по размерам, и по природным особенностям)?

Но Геродот, высказав совершенно правильную идею об изолированности Каспийского моря, оказался в полной изоляции. Еще 100 с лишним лет после него, во времена Александра Македонского и позже, господствующим было мнение, что Каспий не замкнут, что из него есть выход на север, поскольку он представляет собой огромный залив Северного океана.

Как же объяснить то, что столь неверная точка зрения продержалась так долго после того, как Геродотом была уже выдвинута верная? Впрочем, есть версия, что дело здесь в том, что в античную эпоху уровень и, соответственно, размер Каспийского моря были подвержены очень сильным колебаниям. Оно то «сжималось», становясь почти в два раза меньше, чем теперь, — и тогда, разумеется, нетрудно было убедиться, что это замкнутый водоем; то, наоборот, резко увеличивалось, причем именно в северном направлении, где к нему примыкают обширные низменности, — и тогда вода заливала значительную часть бассейна Нижней Волги. И эти уходящие на север бескрайние водные пространства могли создавать иллюзию моря, где-то там, вдали, связанного с океаном…

Геродот, хоть и очень много путешествовал, сам до Каспия никогда не добирался. Вообще его географические представления, безусловно, не могли значительно превосходить общий уровень географии того времени. А эта наука тогда делала только свои первые шаги. В особенной степени это касается знаний о далеких от Эллады землях: эти знания были минимальными, и достоверные данные в них неразрывно переплетались с фантастикой и мифологией. Качественный скачок в развитии географической науки произошел только в результате великих походов Александра Македонского. Тогда появилось такое обилие новых фактов, о которых галикарнасский историк даже и мечтать не мог.

Нам уже приходилось отмечать, что по некоторым вопросам из области географии мнения Геродота содержат достаточно серьезные ошибки. Так, рассматривая разные объяснения разливов Нила, верную теорию он походя отбрасывает, а взамен нее предлагает иную, гораздо более слабую и наивную. Очень неточно, даже, можно сказать, искаженно обрисованы им очертания Крыма — не столь уж и дальнего от Греции региона…