Героев выбирает небо...

Короткие взгляды кидаю через свое же плечо, наблюдая за скоростью движения противника, его траекторией. Идут не спеша, явно ничего не опасаясь. Думают наверно, что здесь после набега товарищей никого не осталось. Взял обрывок занавески, начал плотно наматывать на ствол, оставляя надорванные пряди свисать с него. Элемент маскировки, чтобы дуло не увидели раньше времени. Высунулся. Сюда не смотрят, хорошо. Медленно повёл дулом ружья к проёму с выбитым стеклом. Ветра нет, главное не шевельнуть остатками тряпья от шторы. Упор. Жду. Трое противников уже вошли через калитку во двор, до входной двери оставалось около тридцати метров, дистанция смешная для любого оружия, имеющегося у нас, но рисковать не стоит, у нас преимущество — эффект неожиданности. Бандиты смеются, явно расслабились, не ждут нас. Их взгляды переметнулись между собой, один из них что-то говорит другому, на своем, речь мне не знакома, переходит на крик, машет руками, что-то объясняя товарищу, тот что-то доказывает в ответ, но совсем коротко. Затем он соглашается с первым и идет назад в сторону стойла для лошадей. — «Чёрт» — пронеслось у меня в голове, если один уйдет, накрыть сразу всех троих не получится, но делать нечего, будем импровизировать. Глеб показывает мне жестом, чтобы я успокоился. Вдох-выдох, еще. Пытаюсь успокоиться, вроде прихожу в себя, киваю, мол, все в порядке, жду. Двое бойцов уже совсем близко, уже даже различима вонь их пота, меня передергивает, палец держу вдоль ствола, чтобы не пальнуть раньше времени с психу. Меня самого колотит от разыгравшегося адреналина и страха. И, когда они пересекают примерно пятиметровый рубеж, мысленную границу которого я себе пометил, вдавливаю крючки в рукоять так, что костяшки белеют на руках, а приклад вжимаю в плечо, словно пытаюсь сам себе его вывихнуть. Гулко бахнуло, сильно дернуло плечо, я такой отдачи все равно не ожидал, как не старался ее компенсировать, запах сгоревшего пороха затянул комнату, а дальше просто калейдоскоп событий, которые я смог переварить гораздо позже. С улицы слышен сдавленный крик, звук чего-то упавшего на землю, серия одиночных выстрелов, патронов на десять, снова крик, выстрелы. Резко, одиночная пальба, заглушается продолжительной автоматной очередью, но слишком звонкой для обычного автомата. Звук как у пистолета, только в захлёбе, полноценная очередь патронов на двадцать, а то и все тридцать. Я упал на пол, сверху посыпались осколки оставшегося выбитого новой очередью, стекла. Перед этой автоматической стрельбой, я краем глаза видел, как Глеб, стоя у крайнего окна, вжимаясь туловищем в стену и прикрываясь оконным проёмом, всадил в раненного мною бойца две пули из ПМа. Второй погиб моментально от дроби. После очереди, он уже лежал в другом месте, в которое он перекатился от бешеных пуль, заколотивших в деревянные бруски дома. Дом был добротно построен. Сваи и брёвна сруба были толстенные из твердой породы, поэтому выстрелы, попадавшие в его стены, нам были не страшны. Но пол усеяло осколками окон и щепками их рам. Я пополз от входной двери, которая была сделана не так основательно. Её тонкие доски были во многих местах прошиты пулями насквозь и частично уже напоминали решето. Глеб мне крикнул сдавленным тихим голосом: — «Камиль, пошуми!». Я кивнул в знак понимания и отполз в дальний угол комнаты, где стоял увесистый стол, опрокинул его на бок и закинул сверху СКС, как на упор. Обойма на десять патронов, откинул затвор, посмотрел, патрон в патроннике, можно пошуметь. Десять выстрелов сливаются в гул. Дёргаю затвор в крайнее заднее положение на задержку, рву из подсумка с боекомплектом, который перекинут через голову, обойму еще с десятком, вставляю в приёмник, вдавливая их во чрево винтовки, откидываю пустую обойму в сторону. Вновь хаотичная пальба через окна в сторону противника, слышен звук удара о брёвна чего-то увесистого. Глеб кричит: — Граната! — Он падает на пол, сразу откатываясь в сторону. Взрыв. Хорошо, что не попал в окно этой чушкой. Прогремело так, что затряслись стены. Я, лежа за столом, в шоке от неожиданности, пытаюсь сориентироваться. Глеб ползёт ко мне, а автоматчик на улице не умолкает. Дробит всё в щепки, не заботясь о прицельной стрельбе, похоже патронов у него много.