Герои

– Хорошо сделано. Чисто, – мягко сказал исполин, – и по справедливости. Ибо в войне справедливо все, что ведет к победе, а величайшая победа та, что дается наименьшим числом ударов. Бетод был королем северян. И кому, как не его сыну, надлежит его сменить. Я, Стук Врасплох, вождь Ста племен, стою с Черным Кальдером.

То ли чужеземец полагал, что все, у кого здесь высокое положение, по умолчанию носят титул «Черный», или он думал, что так непременно захочет назваться сам Кальдер, или просто счел это уместным – кто его знает. Во всяком случае, прозвище мгновенно приладилось.

– И я.

На другое плечо Кальдеру легла рука Коула Ричи, а из-за спины возникло его широко улыбающееся лицо с седой щетиной.

– Я стою с моим сыном. С Черным Кальдером.

Еще бы: теперь гордый отец, чего бы не поддерживать. Доу мертв, и все меняется.

– И я.

С другой стороны подступил Бледноснег, а с ним Ганзул – и внезапно все слова, которые Кальдер считал брошенными на ветер, а семена погибшими и забытыми, распустились изумительным цветом.

– И я, – кивнул, выходя из круга своих людей, Железноголовый.

– И я, – заторопился выскочить Глама Золотой – еще не хватало, чтобы соперник его опередил, – я за Черного Кальдера!

– Черный Кальдер! – буйствовал вокруг люд, понукаемый вождями.

Крик перерастал в скандирование:

– Чер-ный Каль-дер!

Как будто это единственное, чего всем всю дорогу хотелось. Чего все ждали.

Хлад присел и стащил с головы Доу спутанную цепь. Держа на одном пальце, он протянул ее Кальдеру; покачивался алмаз, из-за крови наполовину ставший рубином.

– Похоже, победа за тобой, – сказал Хлад.

Несмотря на несносную боль, Кальдер нашел в себе силы выдавить ухмылку:

– Похоже. Но в самом ли деле?

Остатки дюжины Зобатого выскользнули из толчеи незамеченными. Чудесница по-прежнему крепко держала Бека за руку, а Легкоступ за плечо. Они уволакивали его прочь от круга, мимо дикоглазых людей, рвущих на куски штандарт Черного Доу. Сзади шли Йон с Фладдом. Уходили не только они. Когда боевые вожди Доу, спотыкаясь, лезли через его труп целовать задницу Черному Кальдеру, стали разбредаться и прочие. Те, кто чуял, куда дует ветер и прикидывал, что если вовремя не уйти, то он их сдует прямиком в грязь. Те, кто были заодно с Доу или имели счеты с Бетодом и не хотели испытать на себе милосердие его сына.

Они остановились в длинной тени камней, Чудесница, прислонив к глыбе щит, осмотрительно огляделась, но похоже, у народа свои заботы и в их сторону никто не глядел.

Она полезла под плащ, что-то оттуда вынула и шлепнула в руку Йона.

– Это тебе.

Йон, смыкая ручищу, в которой что-то позвякивало, даже слегка осклабился. Примерно то же досталось Легкоступу, за ним Фладду. Затем она протянула что-то Беку. Кошелек. И содержимое, судя по округлости, немалое. Бек стоял, неотрывно на него глядя, пока Чудесница не сунула ему этот кошель под нос.

– Тебе половина положена.

– Нет, – сказал он хмуро.

– Пойми, ты ведь новичок. Половина, это более чем…

– Мне не надо.

Теперь хмурились уже они.

– Ему, видите ли, не надо, – ухмыльнулся Легкоступ.

– Мы должны были…

Бек сам толком не знал, что они должны были делать.

– …поступить по-правильному, – выговорил он неловко.

– Поступить как? – От желчной насмешки у Йона перекосилось лицо. – А я-то надеялся, что слышал эту дерьмовщину в последний раз. Двадцать лет в этом черном деле и не огребаю за него ничего, помимо шрамов, и тут какой-то сопляк будет меня поучать, что правильно, а что нет!

Он сделал шаг к Беку, но Чудесница остановила его тычком в грудь.

– Что, интересно, правильного в том, что мертвых у нас теперь больше, чем живых? – Голос у нее был тихим, без гнева. – А? Ты знаешь, скольких друзей я потеряла за последние несколько дней? Что в этом правильного? Доу был обречен. Так или иначе, об-ре-чен. И что, нам надо было за него биться? Чего ради? Для меня он никто. Не лучше, чем Кальдер или кто-то там еще. И ты говоришь, что мы должны за них умирать? А, Красный Бек?

Бек секунду-другую молчал, приоткрыв рот.

– Я не знаю. Но денег мне не надо. Да и чьи они вообще?

– Наши, – ответила она, твердо глядя ему в глаза.

– Это неправильно.

– Тоже резак, что ли? – Чудесница медленно кивнула, и глаза у нее сделались усталыми. – Что ж, удачи тебе с этим. Оно тебе пригодится.

У Фладда вид был немного виноватый, но кошелька обратно он не отдал. Легкоступ с улыбочкой сел, скрестив ноги на лежащем щите, и напевал песенку о добрых и благородных делах. Йон с хмурой сосредоточенностью пересчитывал содержимое кошеля.

– А как бы на нашем месте поступил Зобатый? – негромко спросил Бек.

Чудесница пожала плечами.

– Да какое нам дело. Зобатого нет, ушел. Мы сами теперь должны за себя отвечать.

– Эйе. – Бек поочередно оглядел их лица. – Ну ладно.

И пошел прочь.

– Ты куда? – окликнул Фладд.

Ответа не последовало.