Герои 1812 года. От Багратиона и Барклая до Раевского и Милорадовича

Участие в Бородинской битве генерал-лейтенанта Н.Н. Раевского было отмечено высокой орденской наградой. В подписанном Дохтуровым «Списке господам генералам, командовавшим разными частями на левом фланге в сражении при Бородине и оказавшим отличные подвиги» сказано:

«Раевский. Как храбрый и достойный генерал с отличным мужеством отражал неприятеля, подавая собою пример. Александр».

Император Александр I, подписывая указ о пожалованиях генералам, отличившимся 24 и 26 августа, испрашиваемый для корпусного командира орден Святого Александра затвердил собственноручной подписью.

…Русская армия отступила от Бородина к городу Можайску. А.И. Михайловский-Данилевский писал: «На другой день после Бородинского сражения, то есть 27 августа вечером… главнокомандующий… призвал генерала Раевского и велел ему командовать авангардом».

Думается, что Николай Николаевич с тяжелым сердцем уходил с Бородинского поля. Его не могло не угнетать то, что корпус потерял в сражении почти половину своего состава. Еще 24 августа он насчитывал в своих рядах 12,5 тысячи человек. К исходу дня 26 августа его убыль составила 1350 убитыми, 2790 ранеными и 1900 пропавшими без вести. То есть корпусных сил теперь не набиралось и на одну полноценную пехотную дивизию. Успокаивало только то, что противостоявший Раевскому вице-король Итальянский Евгений Богарне понес не меньшие потери.

На военном совете в подмосковной деревне Фили генерал-лейтенант Н.Н. Раевский высказался за оставление Москвы ради сохранения Главной русской армии. Участник того совета А.П. Ермолов свидетельствовал в своих мемуарных «Записках»:

«Приехавшему после всех (из авангарда, бывшего уже у самой Москвы) генерал-лейтенанту Раевскому приказано мне было пересказать рассуждение военного министра (Барклая-де-Толли) и мнение каждого из членов совета. Он изъявил согласие на отступление…»

Раевский покинул Фили уже глубокой ночью, спеша возвратиться к своим полкам. Его адъютант впоследствии вспоминал: «Я ехал в отдалении от командира корпуса, недоумевая, почему он, всегда такой приветливый, сегодня не ответил мне на вопрос, что решил военный совет. И вдруг в ночной тишине я услышал, как наш любимый герой сражений глухо зарыдал…»

…В ходе отступления русской армии от Москвы к Тарутину Раевский успешно командовал арьергардом (другим арьергардом Главной армии начальствовал генерал от инфантерии М.А. Милорадович). Своими умелыми действиями арьергарды обеспечили прикрытие отхода армейских колонн и скрытность проведения знаменитого кутузовского марш-маневра. В «Журнале военных действий кутузовской армии» за 8 сентября была сделана такая запись:

«…Другая же часть (армейского арьергарда) из 7-го корпуса и 4-го кавалерийского с казачьими полками под командою генерал-лейтенанта Раевского осталась на Серпуховской дороге как боковой корпус».

В задаче арьергарда стояло не только прикрытие совершавшей фланговый марш-маневр русской армии, но и введение неприятеля в заблуждение относительно ее местонахождения. 7 сентября Раевский, действовавший в данном случае на свой страх и риск, «оставляя свои передовые посты на самом Боровском перевозе, ночным маршем отошел вслед армии, и сим движением противник совершенно потерял армию из виду, ибо передовые войска, будучи атакованы, отступали по Рязанской дороге, за коими неприятель до самой Бронницы следовал».

Маскировка действиями арьергарда уходящей кутузовской армии была проделана просто блестяще. Неприятель в лице самого императора-полководца Наполеона по крайней мере на пять дней потерял из виду своего соперника генерал-фельдмаршала М.И. Голенищева-Кутузова. Раевский следовал с казачьими полками за уходящими главными силами в отдалении:

«Он… оставлял на каждой дороге, нами пересекаемой, по одному из сих полков, с повелением каждому из них особо не следовать уже за общим движением армии, но при появлении неприятеля отступать по той дороге, на которой он был поставлен».

9 сентября арьергардные войска Раевского расположились у города Подольска. Затем потянулись дни томительного ожидания новых событий в Тарутинском лагере. Здесь 7-й пехотный корпус, как и другие, получил пополнение взамен боевых потерь. Его численность была доведена до 11,2 тысячи человек. В полках шло усиленное обучение новобранцев.

Когда стало известно, что Великая армия оставила Москву и движется на Калугу, генерал-фельдмаршал М.И. Голенищев-Кутузов приказал Раевскому спешить на помощь Дохтурову, который со своим корпусом преградил французам дорогу у города Малоярославца. Помощь подоспела туда, как показал ход сражения, своевременно.

…Сражение за Малоярославец стало новой яркой страницей в биографии Раевского. Его 7-й пехотный корпус в славный для русского оружия день 12 октября прибыл на поддержку дохтуровского 6-го пехотного корпуса после полудня. Ожесточенные бои же в городе велись с рассвета. Раевский около 14 часов принял командование над центром и правым крылом сражавшихся русских войск. Он сразу же подкрепил их своими Орловским, Ладожским, Полтавским и Нижегородским пехотными полками.