Герои 1812 года

18 мая 1814 года между союзниками и новым правительством Франции состоялось подписание мирного договора. Через четыре дня после этого царь вместе с прусским королем Фридрихом-Вильгельмом III, сопровождаемые большой и пышной свитой, отправились в Лондон. Вместе с царем в Англию выехал и Барклай. Царя также сопровождали герои минувшей войны: Платов, Толстой, Чернышов, Уваров, видные дипломаты и придворные — К. В. Несельроде, Адам Чарторижский и Ожеровский; с прусским королем направлялись канцлер Гарденберг, прусские фельдмаршалы Блюхер и Йорк, выдающийся ученый Вильгельм Гумбольдт.

26 мая гости высадились в Дувре. Последующие три недели заполнены были торжественными приемами, балами и празднествами, что немало тяготило Барклая, который предпочел бы этому осмотр достопримечательностей Лондона. Но положение старшего по званию военного обязывало повсюду следовать за царем. С другой же стороны, визит в Англию оказался полезен тем, что отношения между ним и монархом улучшились.

В октябре 1814 года Барклай получил в командование 1-ю армию, штаб которой располагался в Варшаве. Она и на сей раз была самой большой армией России. Барклай был доволен своим назначением — вдали от Петербурга ему предоставлялась почти полная самостоятельность. И эта самостоятельность была бы еще более полной, если бы в Варшаве не сидел государевым наместником главнокомандующий польской армией цесаревич Константин — давний недоброжелатель Михаила Богдановича.

Весной 1815 года, узнав о бегстве Наполеона с острова Эльба и высадке на юге Франции, Барклай почти одновременно получил приказ о выступлении его армии в поход. Вместе с ним из Кракова выступил корпус Ермолова. Быстро шел фельдмаршал с войсками по хорошо знакомым ему дорогам Чехии и Южной Германии, однако, еще не доходя до Рейна, узнал о разгроме Наполеона под Ватерлоо и последовавшем затем отречении его от престола. Армия Барклая продолжала поход и вошла во Францию, 6 июля вторично заняв Париж.

С «корсиканским чудовищем» было покончено. Однако во Франции было решено оставить оккупационный корпус, а основную массу войск вывести из страны. Перед тем как отправить русскую армию на родину, Александр из политических соображений решил продемонстрировать своим союзникам красоту и силу своих войск. Решено было устроить смотр в Вертю — в 120 километрах от Парижа. Этот грандиозный парад должен был продолжаться несколько дней. 26 августа — в день Бородинской годовщины — намечался предварительный смотр-репетиция, 29 августа — главный смотр, в присутствии всех союзных монархов, а 30-го — в день именин императора — заключительный парад.

Армией в 150 тысяч человек при 540 орудиях командовал Барклай. 132 батальона пехоты, 168 эскадронов кавалерии и 45 артиллерийских батарей показали безукоризненную выучку и выправку, отточенность движений и слаженность маневров. Ермолов писал об этом своему брату А. М. Каховскому: «Состояние наших войск удивительное. Здесь войска всей Европы, и нет подобного Российскому солдату!»

За блестящее состояние вверенной ему армии Барклаю в тот же день был пожалован титул князя.

Осенью 1815 года основная часть русских войск оставила Францию. Барклай возвратился на родину. На этот раз его штаб разместился в губернском городе Могилеве. Он по-прежнему командовал 1-й армией, только численность ее возросла еще больше. После 1815 года она включала в свои ряды чуть ли не две трети сухопутных сил России.

К этому времени Барклай превратился в военачальника такого масштаба, который уже не мог решать глобальные вопросы боевой подготовки и обучения войск в отрыве от общественной жизни в самом широком смысле этого слова. Его не могли не волновать вопросы положения крестьян, проблемы военных поселений, судьбы солдат, вышедших в отставку. Он размышлял над этими проблемами и видел теснейшую связь и взаимозависимость между крепостническим укладом России и аракчеевщиной, между палочной дисциплиной в армии и беспощадным подавлением в обществе даже малейших намеков на гражданские свободы. Понимая все это, он оставался верным слугой царя, но старался хотя бы в рядах 1-й армии сделать жизнь солдат достойной человека и не дать расцвести здесь насилию, жестокости и произволу.

Наиболее концентрированно его представления о долге командиров по отношению к подчиненным изложены были в «Инструкции», составленной им в начале 1815 года, еще до того, как 1-я армия вошла во Францию. Наряду с требованием строгой дисциплины и добросовестного отношения к службе Барклай требовал бережно относиться к людям, воспитывать в них храбрость, выносливость, любовь к опрятности. «Кроткое и благородное обхождение начальников с подчиненными, — говорилось в „Инструкции“, — не вредит порядку, не расстраивает чинопочитания, но, напротив, рождает то истинное и полезное честолюбие, каковым всякий должен воодушевляться; уничтожение сих благородных чувствований чести унижает дух, отнимает охоту и вместо доверия к начальству рождает ненависть и недоверчивость».