Герои 1812 года

Раевский, слава наших дней,
Хвала! перед рядами
Он первый грудь против мечей
С отважными сынами…

И хотя позднее сам генерал не любил рассказывать об этом событии, а по словам одного из мемуаристов, даже и отрицал факт участия в сражении под Салтановкой младшего сына Николая, тем не менее оно вошло в летопись Отечественной войны 1812 года как одно из наиболее ярких проявлений героизма русских солдат и офицеров.

В письме к сестре жены Е. А. Константиновой Н. Н. Раевский писал: «Вы, верно, слышали о страшном деле, бывшем у меня с маршалом Даву… Сын мой Александр выказал себя молодцом, а Николай даже во время самого сильного огня беспрестанно шутил. Этому пуля порвала брюки; оба сына повышены чином, а я получил контузию в грудь, по-видимому, не опасную». Эти строки — одно из редких свидетельств самого генерала о подвиге, реальность которого не оспаривалась никем.

Денис Давыдов свидетельствовал, что Раевский, «следуемый двумя отроками-сынами, впереди колонн своих ударил в штыки по Салтановской плотине сквозь смертоносный огонь неприятеля».

А. С. Пушкин в своей заметке на смерть Н. Н. Раевского, помещенной в «Литературной газете», возмущенно писал: «С удивлением заметили мы непонятное упущение со стороны неизвестного некролога: он не упомянул о двух отроках, приведенных отцом на поле сражений в кровавом 1812 году!.. Отечество того не забыло».

С. Н. Глинка в своих пламенных строках отмечал:

Великодушный русский воин,
Всеобщих ты похвал достоин…
Вещал: «Сынов не пожалеем,
Готов я с ними вместе лечь,
Чтоб злобу лишь врагов пресечь!
Мы Россы! умирать умеем».

Поразительны слова, которые произнес юный Николай Раевский после этого незабываемого сражения, ставшего для него первым боевым крещением. На вопрос отца: «Знаешь ли ты, зачем я водил тебя с собою в дело?» — подросток ответил: «Знаю, для того, чтобы вместе умереть».

Так и вошло в летопись той войны Салтановское дело — как подвиг Раевских.

Но сколько славных баталий еще было впереди!..

Оборона Смоленска…

Разве даже в самом начале войны кто-нибудь из русских генералов мог бы представить, что придется сражаться с неприятелем у самых стен древнего русского города!

Громадные крепостные стены — длиною в пять верст, высотой до 12 и толщиной до 4 саженей — окружали Смоленск. Венчали стену три десятка мощных башен, вдоль нее был прорыт широкий ров.

Но и эти грандиозные стены не смогли спасти город от надвигающейся наполеоновской армады. Военная техника уже тогда достигла тех вершин, при которых даже смоленская крепость не являлась вполне надежным оплотом. Мощности французской артиллерии было достаточно, чтобы разрушить хотя бы часть стен. А количественное соотношение наличного состава людей было явно не в пользу обороняющихся.

Защита города зависела в первую очередь от людей, от их мужества и стойкости. И в немалой степени — от опытности, решительности и умения руководителей обороны.

Позднее, в рапорте М. И. Кутузову, Н. Н. Раевский отметит: «Сие сражение есть важнейшее, какое имел я в течение моей службы, а успехом оного обязан я моим сотрудникам». То есть сам генерал расценивал оборону Смоленска как то наилучшее и наивысшее, на что он способен был как полководец.

Если это так, то чрезвычайно любопытно еще раз восстановить те события, выяснить подробнее, как и в какой мере проявились качества Раевского в этом сражении.

Собственно, руководить обороной Смоленска в самые первые дни, когда к нему подходили основные силы французской армии во главе с самим Наполеоном, Раевского… никто не назначал.

Дело началось неожиданно. Так, как это именно и бывает в самые тяжелые периоды боевых действий, когда лишь наиболее решительные и способные полководцы берут на себя ответственность за судьбы людей и Отечества.

Наполеону нужен был Смоленск во что бы то ни стало. Во-первых, потому, что здесь могли собрать свои силы и предпринять активные наступательные действия соединившиеся 1-я и 2-я русские армии, чего допустить ему было нельзя. Во-вторых, потому, что такая мощная крепость была важнейшим стратегическим пунктом, закрепиться на котором означало одержать полную победу на начальном этапе войны. В-третьих, захват с ходу такого крупного населенного пункта — древнерусского, города — мог бы сыграть решающую деморализующую роль для отступающих русских солдат, не ведающих пока, когда и где придет конец их изнурительному и спешному движению на восток.