Герои

Однажды будущий Истребитель Чудовищ носился по горам и рощам за своим будущим плащиком (читай – Киферонский людоед) и к вечеру немного подустал (беготня, махания палицей, настойчивые уговоры льва отдать шкурку, все такое). Гостеприимство герою оказал царь Феспий, богатый дочерями (50 шт.) и небогатый мозгом. Ночью в порядке ахтунгового тест-драйва Феспий принялся посылать дочерей в палатку Геракла. Геракл поначалу был приятно удивлен, но потом вошел во вкус: очередная дочь Феспия забегала в палатку, спустя некоторое время выбегала из нее же, а вслед несся деловой голос героя: «Следующая!» Феспий тихо фигел. Дочери делились впечатлениями и измерениями и пытались стать в очередь дважды, но их жестоко обламывали сестры. К утру расправа и очередь закончились, Геракл вышел из палатки, посмотрел на последнюю дочь Феспия, которая побоялась зайти, смачно подытожил: «Все молодцы! А вот ты – ты дура», – и пошел дальше охотиться на льва, оставив Феспия еще более богатым – на пятьдесят внуков.

Вскоре после ударной ночи Геракл повстречался с послами Орхомена, которому Фивы выплачивали дань. Встреча героя очень разозлила (ну, правильно, кому приятно долги платить), потому он, недолго думая, отрезал у послов уши-носы и отправил их в таком виде в Орхомен с наставлениями: «Все, кто потребуют у нас своих денег – агрессоры и мастдай».

В Ортхомене, понятное дело, не прониклись и поднялись на войну за родные средства. В последующей разборке стороны понесли следующие потери:

- лавагет Амфитрион (он же отчим Геракла)

- царь Ортхомена (убит неопознанной дубиной)

- сколько-то сотен безымянных солдат с лавагетами.

А в целом фиванцы остались в выигрыше, потому что наложили на ортхоменцев вдвое большую дань.

От трофеев перепало и Гераклу: басилевс Фив от всего сердца приложил героя семейной жизнью, отдав ему в жены свою дочь Мегару (Мегеру, да-да, имя стало нарицательным, а теперь вообразите характер этого чуда).

В общем, все шло от хорошего к лучшему: жена, дети, семейный очаг. А поэтому, вскоре после рождения у него трех сыновей, Геракл как-то ушел совершать подвиги.

Как это случилось – доподлинно никому не известно. Одни аэды утверждают, что свербение в точке мстительности Геры достигло предела, и она напустила на Алкида безумие, во время которого он убил своих детей и детей брата. Некоторые осторожно вякают, что с такой женой – там и Геры особенно-то не надо: посмотрел на выражение лица – и вот ты уже как берсерк после настойки с мухоморами.

А некоторые вот упорно твердят, что, будто бы, было раз Гераклу приятное видение в виде двух красавиц. Одна, в цветочном уборе, настойчиво зазывала перейти на ее сторону, потому что «танцы, песни, вино, печень… э, лепешки, у нас есть лепешки!» Вторая – в минималистичном белом – пафосно транслировала: «Алкид! Иди за мной к славе! К славе!!» «Алкид, у нас есть сиськи!» – выкинула козырь первая, подтверждая слова эмпирическим показом. В общем, сын Зевса уже почти выбрал, когда женщина в белом тоже нашлась: «Алкид, пойдешь со мной – будешь всем бить морды!» – и в доказательство своих слов просияла божественным светом.

– Оп-па! – обрадовался герой. – Я тоже смогу светиться в темноте? – и перешел на нужную сторону.

В общем, трагично, лирично или комично, а только выбор был сделан: Геракл отправился к царю Эврисфею, а тот срочно сел составлять список редких античных животных, подлежащих истреблению.

Жену Геракл подарил племяннику Иолаю – в очередной раз подтвердив, что героически широк душой.

Античный форум

Зевс: Устами героя… И как я не додумался?! Жену – племяннику!

Тритон покинул беседу.

Зевс: …или лучше брату…

Посейдон покинул беседу.

Зевс: О! А если брат женат на дочери моей сестры – он же мне еще теперь и племянник?! И вообще, восемь месяцев один – так что кто будет против?

Персефона: Я!

Гера: Я!!!

Танат, Гипнос, Геката, Ахерон, Стикс покинули беседу.

Гермес: Это они баррикадироваться…

Зевс: А брат как будто не против, гы-гы.

Аид: У меня-то шлем-невидимка, а вот царство жаль.

16. Браконьерство первое. Лёвушку на плащик

Что ответил Геракл, когда Эврисфей велел ему истребить Немейского льва – история, опять же, молчит. Вероятнее всего – он просто с намеком поправил на своей голове шкурку Киферонского людоеда. Ну, или имело место что-нибудь вроде «Тренировки – наше все!»