Герой

Кейн медленно повернулся, осторожно укладывая меня на спину и нависая надо мной. Его взгляд блуждал по моему лицу, отражая все чувства. Это так сильно подействовало, что я перестала дышать.

― Разве ты не понимаешь? ― его голос был хриплым от эмоций. ― Я никогда прежде не встречал таких, как ты. Никого. Я ждал, что чувства пройдут, потому что порой это невыносимо. Беспокойно. Я волновался за тебя целыми днями, даже до нападения. Я чертовски сильно люблю тебя. Порой… чувства захлестывают меня. Грифф и Дон вчера позвонили, едва ты покинула здание, и я это почувствовал. Панику. Подобную той, что испытывал, когда ты упала в мои руки, и я увидел кровь. Я чувствовал, что готов распасться на части. Не знаю, как выжил бы, если бы с тобой что-то случилось.

― Кейн, ― прошептала я, ошеломленная признанием. И все же мне стало легче, ведь не только я испытывала глубокие, сильные чувства.

― Я вернулся в квартиру, увидел твою записку и позвонил всем, кто смог бы помочь мне сесть на частный рейс до Коннектикута, потому что пришел в ужас от того, что может с тобой случиться. Но еще и потому, ― его голос стал еще более хриплым, ― что, когда в записке ты попросила меня держаться подальше, это на меня подействовало. Ты говорила правду. Ты не собиралась больше пытаться. Я исчерпал шансы и, может быть, прошлой ночью видел тебя в последний раз. И я не мог… все время в самолете я… думал, что как только доберусь до тебя, то скажу, что люблю, и смогу удержать. Я такой эгоист.

― Ты не эгоист.

― Да… и каждое утро буду просыпаться с этим чувством.

― С каким?

― Словно я смошенничал. И похитил что-то.

Я потянулась, чтобы разгладить морщинку у него на лбу.

― Не надо больше говорить, что ты не заслуживаешь меня.

― Но так и есть.

Не надо быть психологом, чтобы понять, что своими страхами Кейн обязан заброшенности, стыду за то, на что подвигли его амбиции, и тем женщинам, которые его использовали. Он представлял собой смесь из уверенности и комплексов. Я не знала, сможет ли он когда-нибудь их побороть, но хотела приложить все усилия, чтобы помочь.

― И я не хочу совершать тех же ошибок, что и мой отец.

― Что ты имеешь в виду?

― Он любил мою мать превыше всего. Так сильно, что запер ее в своем мире, чтобы защитить. Так сильно, что не понимал, что женщина, которую он любил, отчаянно хочет свободы. Она хотела больше. Она хотела приключений.

Наконец, что-то прояснилось. Я поняла суть проблемы. Обхватив руками лицо Кейна, я вложила все чувства, до капли, в то, что собиралась сказать, чтобы он никогда не смог усомниться в моих словах.

― Я не твоя мать. И не ищу в жизни чего-то еще. Не ищу большего. Приключений. Не ищу, потому что нашла. Ты ― мое большее. Мое приключение.

Кейн удивленно уставился на меня.

― Не могу поверить, что после всего, через что я заставил тебя пройти, ты все еще здесь.

― Ты приехал за мной, ― прошептала я, стараясь не заплакать. ― Несмотря на возможную встречу с моим отцом, ты последовал за мной, чтобы защитить. Для меня это означает все. Ты спас мне жизнь.

Его глаза блестели от эмоций, а голос был хриплым, когда он поклялся:

― Я всегда буду защищать тебя.

― Нечестно, ― тяжело выдохнула я, любовь и желание пульсировали в моем теле. ― Мы не можем заниматься сексом, пока эта глупая рана не заживет, а я чувствую, что сейчас один из тех моментов, где секс вполне уместен.

― Предвкушение ― наше все, ― рассмеялся он, расслабленно откинувшись на спину и притягивая меня ближе. ― Первые недели работы с тобой стали лучшей прелюдией в моей жизни. К тому времени, как ты оказалась обнаженной на моем столе, я был тверже, чем когда-либо.

Я рассмеялась.

― Это был по-настоящему отличный секс.

― Точно.

― Я буду скучать по этому столу.

Кейн напрягся.

― Что ты имеешь в виду?

Я успокоила его, погладив рукой по прессу.

― Если у нас с тобой теперь все серьезно, мы не можем работать вместе. Мне нужно найти другую работу.

― Но никакого Парижа?

Я прижалась сладким поцелуем к его животу.

― Никакого Парижа, ― вздохнула. ― Мне нужно отправить несколько писем по электронной почте.

― Нам обоим многое нужно сделать… так что давай следующие полчаса просто насладимся миром и покоем.

Я прижалась к нему.

― С большим удовольствием.

* * *

Сказать, что семью Голланд уничтожил арест Мэтью, было бы преуменьшением. Мои адвокаты пытались построить дело против сводного брата, но его выпустили под залог. Постарались родственники его матери. Они твердо верили, когда он отрицал содеянное. Но дедушка, хоть и отказывался комментировать это в СМИ, принял мою сторону и вычеркнул его из своей жизни и своего завещания. Бабушка оказалась более крепким орешком. Дед признался, что она поверила рассказу, что Мэтью подкупил его поверенного, чтобы узнать об изменениях в завещании. Но не смогла поверить, что он был способен опуститься до убийства.

Присяжные оказались на ее стороне, пока против Мэтью не найдены веские доказательства.