Герой

— Возможно, — согласилась Ивоннель. — Но такое безрассудство, в котором ты будешь участвовать. — Она снова вытащила стеклянный сосуд с несчастной раздавленной лягушкой и встряхнула его. — Все в точности, все слова, все слоги, все интонации, — грозно предупредила Ивоннель.

Чарри Ханцрин в поисках поддержки взглянула на Дендериду, но лазутчица мудро решила не ввязываться в спор и лишь кивнула, дав понять, что приняла к сведению напоминание Ивоннель.

— У нас все получится, — пообещала Ивоннель. — А потом вы свободно сможете продолжать свою торговлю с поверхностью, забыв об этой единственной ошибке — ошибке, которая останется между Домом Ханцрин и Домом Бэнр.

Во взгляде Чарри появилось подозрительное выражение. Именно на это и рассчитывала Ивоннель. Эта женщина ни за что не поверила бы в милосердие членов Дома Бэнр и тем более в милосердие дочери Громфа, представлявшей этот Дом. Но намек на то, что их маленький секрет не пойдет дальше, добавил правдоподобия идее о некоем крупномасштабном плане, например, союзе, вроде союза с сообщниками Ханцринов, Домом Меларн, отвечавшем желаниям Бэнров.

И поэтому ложь Ивоннель показалась более убедительной.

— А я буду руководить Плавильным Двором! — добавил Комтодди, который обзавелся шестью пальцами на каждой руке и ноге, шестью рогами, блестящей, словно обсидиан, кожей и ясным, звучным голосом.

Ивоннель улыбнулась ему.

— Ты можешь сохранить этот облик, если пожелаешь, — предложила она. — Ты прекрасен.

Комтодди рассмеялся.

Он понятия не имел, какие неожиданные последствия может вызвать этот на первый взгляд ценный дар.

* * *

Второй огненный шар ударил его. Он почувствовал жжение в глотке и с огромным трудом смог вздохнуть. Но останавливаться было нельзя.

Артемис Энтрери быстро подбежал к очагу, стараясь не смотреть на ужасное зеркало.

Он увидел демоницу — та находилась в правой части помещения, возле пруда; Энтрери понял, что она пытается увеличить расстояние между ними.

А потом он увидел Дзирта.

У ассасина сжалось сердце. Она впилась зубами в шею Дзирта, а он не сопротивлялся. Он вообще не шевелился, висел неподвижно, как мертвый. Даже мечей у него больше не было — он уронил их около очага–колонны.

Демоница подняла голову, посмотрела на Энтрери и расправила крылья, подобно орлу, сидящему на вершине горы. Лицо ее было забрызгано кровью Дзирта, кровь струилась из раны на шее дроу.

Он по–прежнему не шевелился.

У ассасина возникла слабая надежда — в виде черного мехового клубка, который ворвался в комнату и прыгнул на демоницу.

С хищным рычанием Артемис Энтрери устремился на врага вслед за Гвенвивар.

Он услышал свист кнута, взрыв заставил его остановиться, но он, поморщившись, снова бросился вперед. Суккуб попала своим оружием в огромную кошку, но пантера, рухнув на пол, все же проехалась вперед, в сторону Малкантет, державшей Дзирта. Однако было уже слишком поздно: животное превратилось в облако бесплотного тумана. Туман рассеялся, а Гвенвивар очутилась в своем астральном доме.

Одним ударом адского кнута эта дьяволица уничтожила могучую пантеру!

А потом Энтрери увидел, что кнут приближается к нему, медленно, но верно. Вдоль него пробегали черные извивающиеся молнии.

В последний момент, чтобы демон не смогла изменить угол удара, как она только что проделала с Дзиртом, Энтрери перепрыгнул через кнут, бросился на пол и перекатился. Ему едва удалось ускользнуть от кнута, но удар молнии был таким мощным, что его с силой тряхнуло, и он прокатился дальше, чем рассчитывал.

Он вскочил на ноги, развернулся и снова бросился в атаку.

Промелькнул кнут, и снова в последний момент Энтрери уклонился, а оружие врага пронеслось на волосок от него. Однако теперь он был близко — слишком близко для того, чтобы демоница могла достать его третьим ударом. Коготь Шарона устремился к открытому левому боку дьявольской твари. Она выставила руку — и меч вонзился в ее незащищенную плоть.

Нет, было очевидно, что она все же защищена, потому что подобный удар меча с алым клинком легко должен был отсечь ей руку. Он нанес глубокую рану, но демоница, казалось, не обратила на это внимания. Энтрери понял, что меч, высасывающий жизненную силу, заключавший в себе могущество нижних уровней вселенной, все равно не причинил бы ей серьезного вреда.

Малкантет издевательски ухмыльнулась и продолжала движение рукой с кнутом. Энтрери потрясла сила этого удара: кнут заставил его остановиться и отступить, едва не сбил его с ног. Плечо его онемело, Коготь Шарона вылетел из пальцев и с плеском упал в воду.

Он прыгнул вперед, на кошмарную противницу, и вцепился в нее из последних сил. А что еще ему оставалось делать?

Ассасин не ударил кинжалом, потому что у него возникла одна отчаянная мысль.

Хотя он и знал, что этот поступок может стоить ему жизни.

Но пусть будет так, решил он.