Герой

Джарлакс пожал плечами:

— Они в любом случае схватили бы тебя и меня тоже обратили бы в рабство, если бы я отказался с ними сотрудничать.

Энтрери прорычал что–то, услышав эти слова, даже сделал шаг вперед, но Джарлакс поднял руки и уверенно продолжал:

— Я собирался сразу же вернуться за тобой с большим отрядом и уже спланировал этот поход вместе с Верховной Матерью Зирит. Но тогда я не знал всей подоплеки событий. Я не мог предвидеть Разрыва Пряжи и начала Магической чумы. Верховная Мать Зирит не могла мне помочь. Никто не мог! Все мы были поглощены собственными проблемами и буквально из последних сил цеплялись за жизнь. Да, ты прав, друг мой, я действительно предал тебя, и воспоминания об этом преследуют меня до сих пор. Но я клянусь тебе всем, что мне дорого: я никогда не собирался бросать тебя с этими мерзавцами, особенно с Херцго Алегни — пусть какой–нибудь злобный дьявол заберет его душу и сделает ее своей игрушкой… Но я все же попытался заплатить тебе долг. Возвращение Далии было немалым…

Он замолчал, потому что дверь в соседнюю комнату отворилась; но прежде чем появился Киммуриэль, Энтрери кивнул Джарлаксу, словно в знак примирения, хотя на лице у него были написаны растерянность и смятение. Подробности, которые Джарлакс только сегодня добавил к старой истории, ошеломили Энтрери и потрясли его до глубины души.

— Что ты узнал? — обратился Джарлакс к Киммуриэлю.

— Иллитид Мефил проделал впечатляющую работу, — ответил Киммуриэль. — Столько ключей, зацепок, которые утягивают ее обратно в безумие. Она всего несколько раз приходила в себя.

— Приходила в себя? Значит, ты ее излечил… — начал Энтрери.

— Разумеется, нет. Не все сразу. Это займет довольно много времени, но «улей» иллитидов поможет мне, ведь они очень благодарны архимагу Громфу за то, что он пригласил их участвовать в восстановлении Главной башни тайного знания. — Киммуриэль взглянул мимо Джарлакса, на Энтрери: — Тебе следует пойти повидать ее, пока она находится в здравом уме. Это продлится недолго.

Артемиса Энтери не пришлось просить дважды. Буквально отпихнув темных эльфов с дороги, он бросился к двери и захлопнул ее за собой.

— Ты все слышал? — негромко спросил Джарлакс.

— Я подумал, что ты нуждаешься в моей помощи.

— Он поверил в то, что я рассказал ему, а я в общем и целом рассказал правду, — пробормотал Джарлакс. Однако при этом он переминался с ноги на ногу и, судя по всему, чувствовал себя неуютно.

— Правду, но не до конца, — усмехнулся Киммуриэль.

— Ни к чему раскрывать подробности соглашения между Бреган Д’эрт и незересами, — напомнил ему Джарлакс. — Это было очень давно, и королевства незересов больше нет, потому что во время Раскола пострадали не только миры Торила и Абейра!

Он ничего больше не сказал, удовлетворенный безразличным пожатием плеч Киммуриэля; но Джарлакс понимал, что не все улажено так благополучно, как ему хотелось бы думать.

Имея дело с Артемисом Энтрери, сложно было уладить разногласия раз и навсегда.

* * *

Дзирт хотел бы радоваться празднику, который в тот вечер был устроен в тронном зале. В конце концов, праздник затевался в честь его благополучного возвращения.

Когда он вошел, дворфы завели песню; все уже сидели за столами, бороды у всех были в пене от пива, и все, увидев дроу, подняли кружки с ревом: «Эльф!»

Бренор, конечно, присутствовал; он пребывал в отличном настроении, Атрогейт, Амбра и Рваный Даин сидели рядом с ним за длинным столом, который принесли специально для пира. Дзирт заметил, что два места справа от Бренора остались свободными — конечно же, для него и Кэтти–бри.

Дзирту вдруг захотелось видеть здесь еще два пустых места, и он подумал о Вульфгаре и Реджисе. Сцена, представшая перед ним, перенесла его на много лет назад, в далекие края, на праздник в честь отвоевания Мифрил Халла.

— А где же моя дочка, а, эльф?! — воскликнул Бренор.

— Она сказала, что подойдет позже, — ответил следопыт. — Кажется, у нее много дел.

— У них у всех много дел, — проворчал Бренор. — Работают без передыху. Хотят снова поставить на место эту треклятую башню.

— Это спасет Гаунтлгрим, — вмешался Рваный Даин. Это заявление вызвало хор ликующих голосов и стук кружек.

Дзирт сел на свое место и принял у Бренора кружку с элем. Разговоры вокруг него возобновились, песни зазвучали громче, но дроу–следопыт чувствовал свинцовую тяжесть на сердце, равнодушие, отстраненность от происходящего.

Неужели его воображение создает эту картину на основе воспоминаний? Переносит прошлую реальность Мифрил Халла в некое иное время и место, где он, Дзирт, находится сейчас на самом деле?

А может быть, даже его воспоминания — это не более чем порождение его воспаленного мозга? Или внушение какого–то существа, которое сейчас играет с ним, с его хрупким разумом и неопределенными ощущениями, дергает его за ниточки, словно кукловод?