Герой

– Нет, это вы чего-то не понимаете. Я воин, и, отмечу без ложной скромности, довольно неплохой. Поэтому если кто-нибудь из здесь присутствующих нападет на меня, то рискует потерять свое здоровье или жизнь. И вообще, святой отец, мне кажется, что вы пренебрегаете своими обязанностями. А как же ваша забота – нести божье слово в массы, прививать людям любовь к ближним? Что-то вы совсем не тем занимаетесь. Это не меня нужно уговаривать, а вот этих мужиков, которые очень хотят совершить грех. Или я не прав?

Я доел кусок хлеба и не спеша запил ужин холодным квасом. В это время священник зло буравил меня взглядом. Но теологический спор он поддерживать не стал и просто приказал:

– Уходите.

– Ладно, – равнодушно ответил я и поднялся.

Бросив несколько медяков на стол и расплатившись таким образом за ужин, я пошел к лестнице, ведущей на второй этаж, к моей комнате. Вот только она оказалась загороженной пятью серьезными мужиками, которые зло сжимали кулаки. Подойдя к ним, я мирно сказал:

– Пропустите, пожалуйста.

В ответ на это самый здоровенный грозно рыкнул:

– Проваливай, пока цел!

Я вздохнул и повернулся ко всем остальным, которые уже стали подниматься со своих мест, доставая ножи, дубинки и кастеты.

– Мужики, я вас не трогал, зла не причинял, поэтому давайте разойдемся по-хорошему. Просто мне неохота вас калечить только потому, что вы эльфов не любите. Если хотите сохранить здоровье…

Но тут один из тех, кто загораживал мне проход наверх, попытался пырнуть меня ножиком в спину. Естественно, у него это не получилось. Сместившись слегка вбок, я пропустил руку с ножом, а потом захватил кисть и резко повернул ее, услыхав треск. Обернувшись к оставшейся четверке, я несколькими жестокими ударами вырубил всех, обеспечивая себе надежный тыл, а им долгое сращивание поломанных челюстей. Толпа взревела и попыталась навалиться на меня всем скопом, но тремя сильными ударами я угомонил самых прытких, а десяток просто расшвырял, переломав почти всю мебель в этом заведении.

Оставшиеся на ногах стали более осторожными и начали подходить партиями, вооруженными невесть откуда взявшимися длинными дрынами. Их я калечил не спеша, вдумчиво, вспоминая все несмертельные удары рассветной школы, дробя им кости и выворачивая конечности. Ох, и добавится сегодня работы местной знахарке, думал я, выбивая пяток зубов у детины с тесаком и отправляя того в глубокий нокаут ударом между ног, гарантированно лишившим его возможности в будущем иметь детей. Убивать я здесь никого не хотел, так как одно – трактирная драка, но совсем другое – уничтожение половины местных жителей. Кто знает, как на это отреагируют имперские власти.

Когда я приплясывал, уклоняясь от последнего серьезного противника – сильного крепыша, вертевшего лавкой с мастерством профессионального жонглера, то внезапно ощутил опасность сбоку. Мгновенно активировав защитный кокон, я бросил взгляд в ту сторону и увидел священника, который смотрел на меня и что-то бормотал, выставив вперед свой медальон, зажатый двумя руками. Поднырнув под лавку, я ногой врезал в грудь крепышу, отбрасывая его к стенке, в которую он с хрустом впечатался, и в этот же момент, подчиняясь интуиции, отпрыгнул назад, пропуская яркий белый луч, проделавший нехилую дыру в стенке трактира. Обернувшись, я увидел, что этот луч выходит из медальона, который держал святоша с выпученными глазами.

Видя, что схватка переходит на новый уровень, я сформировал лезвие и послал его в противника. Луч сразу погас, но других результатов не было. Как я и думал, магом святоша не был, но мое лезвие отбила слабенькая защита, которая внезапно появилась из медальона и на краткий миг окутала его фигуру. Оглядевшись, я увидел, что все деревенские мужики либо валяются на полу в различных позах, либо стонут, держась за ушибленные места, а уцелевшие не помышляют о продолжении драки. К слову, последних осталось не больше десятка, так что угрозы с их стороны мне ожидать не приходилось, поэтому я сосредоточил все внимание на священнике.

А он выглядел странно. Было такое впечатление, что с момента нашего разговора он вдруг постарел лет на десять, а волосы покрылись налетом седины. Раздумывая над этой внезапной переменой, я дождался, пока что-то бормотавший святоша опять вытянет перед собой медальон, а потом сформировал щит перед белым лучом, вновь вырвавшимся из серебряного глаза. Яркая вспышка – и плетение щита вмиг разрушилось, а я едва успел отпрыгнуть и послать в священника огненный шар. Луч опять прервался, а мой удар оказался отбит странной защитой церковного амулета.