Герои без вести не пропадают

- Да, мой дорогой! Самое опасное для нас - это польская интеллигенция. Так говорит наш оберфюрер Дирливангер. Вот я и уничтожаю интеллигентов. Сегодня врачей, завтра обещают послать в театр. Вот увидишь, через месяц в живых не останется ни одного...

- Не знаю, что будет через месяц, но сегодня тебе придется одну интеллигентку отдать в мое распоряжение.

- Для чего? - насторожился унтерштурмфюрер.

- Чтобы сохранить ей жизнь.

- Но я имею твердое указание уничтожить весь мед персонал больницы. Понимаешь, всех до единого. Сам оберфюрер приказал.

- А я сообщаю тебе волю обергруппенфюрера СС фон дем Бах-Желевского, у которого служу адъютантом. Слыхал о нем? Он мне приказал срочно разыскать графиню Бохенъскую с дочкой и доставить их к нему. Дочь графини Марианна работает в этой больнице медицинской сестрой.

Услышав имя командующего немецкими войсками, выделенными для подавления восстания в Варшаве, унтерштурмфюрер изменился. На лице его появилась угодливая улыбка, и голос прозвучал заискивающе:

- Ну как же не слыхать! Фон дем Бах-Желевский. Обергруппенфюрер. Неужели ты служишь у него? Какой ты счастливый! Боже мой, как тебе везет!

- Везет, да не всегда. Например, если бы ты сегодня успел убить Марианну Бохеньскую, знаешь, что стало бы со мной?

- Что? - раболепно заглядывая в глаза Конраду, спросил унтерштурмфюрер.

- Завтра же отправили бы на передовую воевать с русскими. А это все равно что смертный приговор без права на обжалование.

- Никак не пойму, зачем обергруппенфюреру эта Марианна? Разве у нас в Германии мало молодых и красивых девушек с чистой арийской кровью? На что ему славянка? - недоумевал унтерштурмфюрер.

- Нам с тобой не положено разбираться в подобных тонкостях. Могу только обратить твое внимание на фамилию обергруппенфюрера, вернее, на вторую часть. Разве Желевский - немецкая фамилия?

- Нет, конечно! Польская!

- Вот именно. Когда-то, еще в донаполеоновские времена, один из немецких дворян с фамилией фон дем Бах женился на польской графине Желевской. Этот счастливый брак и дал впоследствии Германии целую дюжину генералов, прославивших немецкое оружие. Одному из них, а именно моему начальнику, фюрер доверил уничтожение Варшавы. Понял теперь?

- Ничего не понял. При чем же тут Бохеньские?

- Ах да, я забыл сказать. Сестра графини Желевской вышла замуж за польского шляхтича Бохеньского. Так что генерал-полковник полиции Эрих фон дем Бах и графиня Марианна Бохеньская являются родственниками. Теперь понял?

- Вон оно что! - воскликнул унтерштурмфюрер. - За спасение родственницы он, конечно, обязательно тебя наградит.

- Надеюсь на рыцарский крест.

- Вот счастье! Боже мой, чего бы я не дал ради простого железного креста! - тяжело вздохнул эсэсовец.

- Крест ты получишь. Когда буду докладывать обергруппенфюреру о спасении Марианны, не забуду упомянуть и тебя.

И Конрад про себя подумал, что рано или поздно Он получит крест, но только не железный, о котором мечтает, а березовый.

Унтерштурмфюрер повел Кальтенберга в зал, где собрались работники больницы. При появлении эсэсовцев врачи и сестры поспешно поднялись на ноги. Худой и высокий старик в золотом пенсне, очевидно главный врач больницы, доложил по-немецки, что медперсонал в полном составе находится здесь, а все больные - в бомбоубежище.

- Из-за отсутствия тока вентиляция не работает, поэтому прошу больных долго не держать в душном бомбоубежище, - попросил он.

- С удовольствием исполняю вашу просьбу, - осклабился унтерштурмфюрер. - Генрих, возьми с собой трех эсэсманов, идите в бомбоубежище и швырните туда десяток гранат! - добавил он, обращаясь к молодому шарфюреру.

Тот поманил трех товарищей и хотел выйти, но старик в пенсне загородил им дорогу.

- Что вы делаете! - в ужасе закричал он. - Разве можно швырять гранаты в помещение, где находятся люди?

- Не только можно, но и нужно, - ответил ему шарфюрер. - Возиться с каждым по отдельности у нас нет времени, а гранаты сделают это быстро. Посторонись!

- Вы с ума сошли! - опешил старик. - Там есть люди, которых мы спасли от верной смерти, применив новейшие методы лечения, представляющие большой интерес для науки. Неужели наши труды пропадут даром?

- Убирайся с дороги! - толкнул старика эсэсовец.

- Нет, не пущу я вас к ним! - заслоняя дверь своим телом, закричал врач.

Шарфюрер вопросительно посмотрел на своего начальника. В ответ тот мигнул, и тут же прогремел выстрел. В следующую минуту четверо эсэсовцев, перешагнув через мертвое тело, вышли в соседнюю комнату. Скоро совсем близко начали рваться гранаты, а в промежутках между взрывами послышались крики людей, стон и плач, но человеческие голоса быстро умолкли, и наступила мертвая тишина. Кальтенберг посмотрел на людей в белых халатах. Все стояли, опустив головы. В их позах были отчаяние и обреченность. Многих трясло как в лихорадке. По щекам женщин катились слезы, а у пожилых мужчин беззвучно шевелились губы: то ли они проклинали, то ли шептали молитвы. Стоять перед этой толпой обреченных было невыносимо, и Конрад напомнил земляку о своей просьбе.