Герои без вести не пропадают

- В пивной у моего папаши. Помните "Веселую Баварию"?

- Ну как же! - заулыбался эсэсовец. - Значит, вы - сын Отто Кальтенберга? Как ваше имя?

- Конрад Кальтенберг.

"Дома считают меня без вести пропавшим. Если этот хлыщ что-нибудь пронюхал, столкновения не миновать", - подумал переодетый лейтенант и мельком взглянул на Юлека. Тот был начеку. Остальные партизаны тоже.

- Рад встретиться со своим земляком, - сказал штандартенфюрер, вылезая из машины. - Господа, отдохните немного, я прогуляюсь с сыном своего старого друга, - добавил он, обращаясь к своим спутникам.

Те согласились, а штандартенфюрер пожал руку Конрада и, отойдя с ним в сторону, начал прохаживаться взад-вперед.

- Давно не были дома? Как поживают родители? - спросил он, понизив голос.

- После, ранения дали отпуск. Зимою провел один месяц с родными. Тогда скрипели помаленьку, а теперь вот заболела матушка. Пишут, совсем плоха. Попросил отпуск.

- Как относится начальство?

- Обещали отпустить дней на десять.

- Это хорошо. А я вот застрял в этой проклятой дыре. С сорокового года не был дома. С головой ушел в работу. Даже вздохнуть некогда. Я вам завидую.

- Да, жизнь тут не очень-то сладкая.

- Послушай, Конрад, - вдруг, доверительно взяв его под руку, перешел на шепот штандартенфюрер, - скажи откровенно, как ты относишься к тюрьме?

Кальтенберг насторожился, внимательно посмотрел на земляка.

- Как все: сам не хочу туда попасть, а кое-кого посадил бы с удовольствием, - процедил он сквозь зубы.

- Ты меня не понял, - засмеялся фашист. - Я хотел узнать, как ты относишься к людям, работающим в тюремной администрации?

"Должно быть, он по дружбе хочет предложить мне должность палача, подумал Конрад. - Нет, дорогой мой, если и буду убивать, то не тех, кого бы ты хотел".

- До сих пор мне не приходилось иметь с ними дела, но, думаю, каждый для славы родины делает то, что может, - неопределенно сказал он.

- Спрашиваю к тому, что я сам возглавляю одну из служб, связанных с тюрьмой на Замковой площади в Люблине. А это, как известно, после Майданека - самое крупное предприятие такого рода. Надеюсь, ты не сожалеешь, что мы познакомились...

- Наоборот, я очень рад, - засмеялся Кальтенберг. - Если случится попасть к вам, надеюсь, вы мне, как земляку, уступите лучшую камеру.

Штандартенфюрер тоже рассмеялся.

- Ты мне положительно нравишься, мой юный друг! - сказал он, прижимая локоть Конрада к себе. - Если я попрошу, не откажешь мне в небольшой услуге?

- Что за вопрос? Сделаю все, что в моих силах.

- Если поедешь в отпуск, мне хотелось бы переслать с тобой подарочек жене.

Конрад чувствовал, что разговор затянулся. Два раза мимо проехали автоколонны с войсками. Если офицер заподозрит что-нибудь, то легко может остановить следующую колонну и натравить солдат на отряд разведчиков. Правда, в таком случае живым штандартенфюрер отсюда не уйдет, партизаны следят за каждым его движением, но и им не поздоровится... Надо было кончать беседу.

- Приготовьте посылку, сообщите мне свой адрес и Телефон, и, как только получу отпуск, я заеду к вам.

- Заезжать, пожалуй, не стоит. Свои знакомства я не афиширую.

Конрад сделал вид, что обиделся:

- Простите... Конечно, вам неудобно принимать человека с низшим званием...

- Не в том дело, дорогой мой! Я хочу, чтобы о посылочке никто не пронюхал. Знаешь, есть любопытные... Нам следует остерегаться их...

- Почему?

- Скажу потом. А пока не спрашивай.

- Вы меня пугаете! - с деланным удивлением воскликнул Кальтенберг. - Я вынужден предупредить: ни за что не соглашусь перевозить подрывную литературу или еще что-нибудь в этом роде. Даже от вас, господин штандартенфюрер!

Эсэсовец засмеялся и хлопнул Конрада по спине:

- Узнаю школу старого Кальтенберга! Каков сам, таким и сына воспитал. Но тебе нечего опасаться. Я посылаю некоторые сувениры в память о своем пребывании в Польше и больше ничего. Кроме моей супруги, они ни у кого не могут вызвать интереса.

- Тогда другое дело, - согласился Конрад. - Но как и где вы их мне передадите?

- Когда получите отпуск, позвоните мне. Причем учтите, что телефоны часто подслушивают. Поэтому не говорите о предстоящей поездке, даже себя не называйте, а скажите только, что звонит Манфред Куперман и приглашает меня на рыбалку. Там договоримся, где встретиться.

- А кто этот Манфред?

- Один из многочисленных родственничков моей супруги. Служит на железной дороге, страстный любитель рыбной ловли. Часто приглашает меня, один боится выезжать за город.

- Понял. Все будет исполнено в точности, - пообещал Кальтенберг.

Эсэсовец достал из сумки блокнот, записал номер телефона, оторвал листочек и протянул его Конраду:

- Звони по этому телефону, попроси Вильгельма Шмидта. До свидания!

- Счастливого пути!

- Что за тип? - спросил Юлек, когда эсэсовцы отъехали на приличное расстояние. - Знакомый?

- Знал когда-то. С моим приемным отцом на пару возглавляли районную организацию штурмовиков в Мюнхене. Сын известного скотопромышленника Шмидта. Отец прославился как мясник, а сын, должно быть, как палач. Работает в Люблинской тюрьме, - ответил Кальтенберг.

Глава двадцать девятая