Герои без вести не пропадают

- Все слышали? - спросил Колпаков. - Решайте сами. Кто им верит, может уйти беспрепятственно.

- Знаем мы их. Испытали на собственной шкуре. Я остаюсь здесь! решительно заявил Юркин.

- И я!

- Я тоже!

- Погибнем вместе... Прощайте, товарищи! - крикнул Колпаков.

Партизаны начали обниматься, прощаться друг с другом.

Замполит откашлялся и запел:

Вставай, проклятьем заклейменный,

Весь мир голодных и рабов!..

Тут же разноголосый хор подхватил:

Кипит наш разум возмущенный

И в смертный бой вести готов.

Весь мир насилья мы разрушим

До основанья, а затем

Мы наш, мы новый мир построим,

Кто был ничем, тот станет всем!...

Пели обреченные на смерть. Голоса крепли, становились все звонче и сильней. Гимн коммунистов всего мира понесся над лесом. Большинство немцев не понимали по-русски, но все они хорошо знали, что поют партизаны. И вот люди, готовившиеся торжествовать победу, вдруг сникли, опустили головы, стыдливо спрятали глаза. Они почувствовали, что на свете есть сила, которую не сломить ни автоматными очередями, ни артиллерийским огнем. Они почувствовали, что разгром этой горстки храбрецов предвещает не радость победы, а страх перед будущим поражением.

Офицер, командовавший карателями, заметил, как внезапно изменились лица солдат. Он резко взмахнул рукой. Тут же грянули выстрелы самоходных орудий. Первые снаряды разрушили часть каменной стены здания рудника, но торжественный гимн продолжал звучать с прежней силой:

Это есть наш последний

И решительный бой...

Последовали еще два выстрела, и обвалилась половина здания. На несколько секунд пение прекратилось, но скоро зазвучало снова. Правда, теперь пели только два голоса - слабый голос умирающего Пуяндайкина и нежный, все еще сильный голос Эсфири.

С Интернационалом

Воспрянет род людской...

Офицер опять с яростью взмахнул рукой. Самоходки сделали еще по одному выстрелу, и там, где стояло здание рудника, остались только развалины. Фашисты постояли еще несколько минут, ожидая, не возобновится ли пение, но петь уже было некому...

Глава четырнадцатая

На Люблинщине ожесточенные бои между партизанами и немецкими карателями продолжались почти целую неделю. Карателям, которых к этому времени насчитывалось более тридцати тысяч, дважды удалось замкнуть кольцо окружения вокруг основных сил партизан - первый раз в Билгорайских лесах, а второй раз в Сольской пуще, но советские партизаны каждый раз прорывались из огненного кольца. 22 июня мощным штурмом они разгромили немецкие части на юге Сольской пущи, переправились через реку Танев и ушли в Жешувское воеводство, а оттуда в Карпаты к словацким партизанам.

Все это чрезвычайно осложнило работу Яничека - собрать партизанских наблюдателей, разбросанных вдоль четырех железнодорожных веток. Несколько раз пришлось вступать в стычки с немецкими патрулями, уходить в лес и скрываться там дня по два, но и тогда, когда все собрались в одном месте, пришлось потратить целую неделю, чтобы переправиться через реки Сан и Вислу. Только потом они двинулись туда; где, по мнению Зденека, должен был находиться отряд Турханова. Днем партизаны располагались на отдых в каком-нибудь лесу недалеко от населенного пункта. Яничек ходил по деревням, закупал там продукты, договаривался с кем-нибудь из крестьян - просил быть проводником группы на следующую ночь. К обеду они возвращались в лес, Яничек раздавал продукты и сам отдыхал до вечера. С наступлением ночи проводник уводил их по горным лесным тропам до следующего напеченного для отдыха пункта. Так они шли трое суток, на четвертый день утром партизаны услышали артиллерийскую канонаду. "Что это? - удивился Зденек. - На учебную стрельбу не похоже, а бой с применением артиллерии в таком глубоком тылу - явление весьма редкое. Уж не напали ли каратели на партизан? Ведь стреляют как раз там, где сейчас может находиться наш отряд?.."

Этими мыслями он поделился со своими товарищами. Партизаны решили не останавливаться, а поспешили спуститься с гор. Казалось, до долины, где гремела артиллерия, рукой подать, но они пробирались через лесные чащи почти полдня. За это время шум боя затих на несколько часов, потом возобновился с прежней силой. Теперь уже фашисты применили авиацию. Бомбардировщики дважды пролетели над группой Зденека - когда шли на бомбежку и когда возвращались на свою базу. Партизаны весь день шли без отдыха, но на опушку леса в отрогах Свентокшиских гор, откуда хорошо просматривалась вся панорама боя, вышли только к четырем часам вечера, когда немецкие самоходные пушки уже разрушили здание рудника, подавив последний очаг сопротивления партизан. Каратели подносили на носилках раненых и убитых к автоколонне, стоявшей на шоссе. Раненых грузили в санитарные автобусы, а убитых - на грузовики. Партизаны принялись считать потери немцев: убитых было сто сорок восемь, раненых - девяносто три. Закончив погрузку, фашисты тронулись в путь.