Герои без вести не пропадают. Книга вторая

Он и еще два бойца из штурмовой группы, помогая друг другу, спустились с вышки и быстро скрылись в темноте, а фашистский пулемет продолжал обстреливать двадцатый блок, убивая и калеча повстанцев, спешивших перелезть через каменную стену. К счастью, бывшему капитану ледокола удалось одержать победу над сухопутным врагом. Подкравшись к сторожевой вышке под прикрытием каменной стены лагеря, он открыл огонь из автомата, а его товарищи метнули туда по одной ручной гранате. Вражеский пулемет замолчал. Теперь уже никто не мешал узникам покидать свою тюрьму. За короткое время через каменную стену перелезло несколько сот человек. Последними покинули блок смерти бойцы и командиры четвертой штурмовой группы. В бараке и во дворе блока остались только убитые, тяжелораненые и больные.

Турханов все еще стоял у пулемета, готовый снова вступить в бой, если бы поблизости появились фашисты. В пылу сражения он забыл о себе, о том, что ему тоже надо было как можно скорее уйти подальше от Маутхаузена. Об "этом напомнил ему вездесущий Стефан.

– Пане полковник! – обратился он, дергая его за рукав куртки.- Все ушли. Пойдемте и мы, а то опоздаем.

Юноша был прав. Во всем лагере не переставая выли сирены, ревели моторы вездеходов. Освещая дорогу карманными фонарями, бегали связные и дежурные, а из главных ворот поспешно выезжали мотоциклы и выбегали охранники с собаками. Показались грузовики с солдатами. Освещая фарами поле, они приступили к преследованию беглецов.

«Начинается страшная охота на людей,- подумал Владимир Александрович,- надо спешить».

– Хорошо, Стефан. Поспешим и мы. Не отставай от меня. В нескольких километрах отсюда нас ждут надежные люди,- сказал он.

– А мы найдем их в темноте? – засомневался юноша.

– Должны найти,- уверенно сказал Турханов.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Несмотря на поздний час и сильную усталость, Рудольф Иммерман не мог уснуть. Тревожные мысли ни на минуту не оставляли его в покое. Он ворочался в постели, старался ни о чем не думать, с головой укрывался пуховым одеялом, но сон не шел. Он встал и заходил по комнате, курил, снова садился и пытался читать, дважды принял снотворное, а сна ни в одном глазу. Измученный вконец, шеф гестапо с остервенением разжевал третью таблетку, запил ее водой, перекрестился, и еще раз лег в постель. На сей раз случилось чудо – шум в ушах внезапно прекратился, веки отяжелели, нервы успокоились, он задышал ровнее и начал было засыпать, но вдруг зазвонил телефон.

– Проклятье! – выругался штандартенфюрер.- Должно быть, опять где-нибудь стряслась беда. Слушаю! -крикнул он, взяв телефонную трубку.

Докладывал дежурный по отделению гестапо.

– В лагере Маутхаузен восстание. Заключенные двадцатого блока, перебив охрану, вырвались на свободу,-захлебываясь, говорил он.

– Как – вырвались? – закричал Иммерман.- Все или только несколько хефтлингов? •

– В блоке остались убитые, раненые и больные, неспособные передвигаться самостоятельно. Администрация лагеря опасается дальнейшего распространения беспорядков и просит срочно перекрыть все дороги из Маутхаузена. Какие будут распоряжения?

– Вышлите ко мне бронетранспортер с охраной. Я приеду сам. Объявите тревогу по форме номер один. Свяжитесь со штабом местной самообороны и с полицейским управлением. Предупредите командира дивизии «Тотенкопф». Держите непрерывную связь с комендатурой концлагеря! – распорядился шеф гестапо.

– Будет исполнено! – пообещал дежурный. Даже слышно было, как по привычке он стукнул каблуками,-Машину к вам выслал давно. Она должна быть у вас.

Иммерман выглянул в окно. Бронетранспортер действительно стоял перед домом. Надо было спешить. Рудольф быстро оделся, проверил оружие, и, хотя сонливость еще не прошла, он почти бегом направился к выходу и скоро уже мчался в бронетранспортере по пустынным улицам города.

К волнениям заключенных и беспорядкам в тюрьмах и лагерях военнопленных немцы давно успели уже привыкнуть. В Маутхаузене тоже не раз случались подобные эксцессы. Но трудно было предположить, чтобы восстали хефтлинги изолирблока. Как знал Иммерман, все они были так измучены голодом и холодом, постоянными побоями и издевательствами, что еле держались на ногах. «Как же они без оружия могли перебить охрану и вырваться на свободу?» – никак не мог понять шеф гестапо.

Вдруг он вспомнил о Турханове. «Ведь мы его тоже запрятали в изолирблок,- прошептал гестаповец.- Где он теперь? Хорошо, если убит, а если бежал? Попадет в руки какого-нибудь солдафона из полевой жандармерии и с перепугу расскажет о нашей договоренности. Пойдут слухи. Они могут дойти до резиденции рейхсфюрера. Как объяснить тогда мне свое поведение? Ведь я не только обещал переправить его в Швейцарию, но и скрыл явно подозрительную связь этого матерого врага с полковником Планком, а через него, возможно, и с самим адмиралом Канарисом. Это же прямая дорога на эшафот».