Герои без вести не пропадают. Книга вторая

Симулированный приступ, искусственно вызванный Альфредом путем приема специального лекарственного препарата, с настоящим эпилептическим припадком имел, только внешнее сходство. Кроме того, он не вызывал тех неприятных последствий, от которых страдает больной, эпилепсией после приступа. Так, например, у него не ощущаются головные и иные боли, не наблюдается провала памяти, и для восстановления первоначального состояния здоровья он не нуждается в лечении, а после того как выспится, чувствует себя совершенно здоровым человеком. Так случилось и на этот раз. Рунге проснулся глубокой ночью с приятным ощущением от прикосновения к своей груди чьей-то мягкой руки. Теплые пальцы нежно перебирали шелковистые волосы на его груди. Он понял, что лежит в постели рядом с женщиной, и тут же вспомнил посещение военной комендатуры, придирки подполковника Фишера, его наглое оскорбление, а потом свою проделку с эпилептическим припадком: «Должно быть, после приступа я, как и полагалось, уснул, и Магда меня привезла к себе домой, раздела и уложила в свою постель. Однако она не из пугливых: не всякая женщина рискнет оставаться наедине с припадочным мужчиной. Поступок се заслуживает похвалы, и в свое время она получит от меня соответствующее вознаграждение, но теперь мне надо быть осторожным. Пусть она пока не сомневается в моей болезни»,- решил он про себя и, нарочно встрепенувшись, заморгал глазами, а потом спросил:

– Где я?

– Не волнуйся, милый, ты в моей спальне,- прошептала Магда.

– Но как я сюда попал? – будто удивляясь, спросил Альфред.

Женщина рассказала со всеми подробностями.

– Документы он привез вечером. Заверил, что больше тебя никто не станет беспокоить, а меня слезно просил, чтобы я не жаловалась на него. Умолял, целовал руку, даже становился на колени. «Пожалейте старика,- плакался он. – Меня опять загонят на восточный фронт, а оттуда возврата не будет. Не губите, ради бога! Бывает, и ржавый гвоздь пригодится в жизни. И я вам пригожусь…»

– Ты простила?

– Пока нет. Обещала подумать, посоветоваться с родными, с тобой. Скажи, как нам поступить?

«Не мешало бы проучить наглеца,- начал соображать Рунге. – Но при данных условиях не в наших интересах поднимать шум».

– Знаешь, Магда, свое он все равно получит, а пока не будем тратить дорогого времени на мелкую месть. Давай лучше послушаемся совета поэта, который писал: «Не троньте! Будет запах смрада». Зачем нам заниматься этой смердящей личностью? Давай лучше всегда дышать свежим воздухом. Ты согласна со мной? – Он обнял Магду и начал целовать. Та затрепетала от радости.

– Да,- прошептала она. – Отныне я всегда буду по ступать так, как ты хочешь. Слышишь, всегда, всегда и е1Де раз всегда…

За дверью послышался шорох. Осторожно ступая по ковровой дорожке, кто-то приближался к спальне. Магда бесшумно поднялась с постели, прислушалась, а потом, накинув на плечи халат, быстро раскрыла дверь.

– Ты что тут делаешь? – сердито спросила хозяйка.

– Хотела спросить, вы будете ужинать или нет? – ответил голос горничной. – Кухарка послала. Она хочет ложиться спать.

– Пускай ложится. И тебе, милая, пора отдохнуть. Спокойной ночи!

Горничная попыталась заглянуть в спальню, но дверь захлопнулась перед самым ее носом.

– Зачем ты ее так? – спросил Рунге.

– Не люблю любопытных. Она, к сожалению, везде сует свой нос да еще страдает болтливостью.

– А если нам действительно захотелось бы поужинать?

– Обошлись бы без нее. У меня всегда найдется чем заморить червячка,- засмеялась она и из стеклянного шкафчика извлекла два стакана шоколада и аппетитный кусочек торта. – Не поднимайся, поужинаем в постели.

– О таком способе утоления голода я не мечтал да же в детстве. Ты слишком балуешь меня.

– Не балую, а ухаживаю за больным. Доктор прописал тебе полный покой в течение трех суток. Я дала ему слово, что ты не нарушишь установленный им режим. Надеюсь, ты не подведешь меня.

– Конечно, не подведу, до самого утра даже не пошевельнусь, а там мы решим, как быть с постельным ре жимом. В армии мы привыкли вставать в шесть утра, а вы тут как?

– Когда как. Иногда в десять, а бывает, и в одиннадцать часов, но чаще всего в десять тридцать.

– Превосходно. Ровно в десять мы возобновим наше обсуждение режима. Благодарю за прекрасный ужин. Пусть твоя жизнь будет такой же сладкой, как этот шоколад,- сказал Альфред, вытирая губы салфеткой.

– Это зависит от тебя, милый мой,- проворковала женщина, заглядывая в глаза Рунге. – Если ты не бросишь меня, я всю жизнь буду счастливой. Погасить свет?

– Говорят, в темноте бродят привидения. Ты не боишься появления призрака покойного мужа? – улыбаясь, спросил Рунге.

– – Когда с тобой, не боюсь. Пусть даже явится не тень его, а сам собственной персоной. Хватит, натерпелась от него, когда был живой, а теперь, когда застрелился, пусть оставит нас в покое. Все же как-то неловко получается. Он же национальный герой.