Герои без вести не пропадают (Роман. Книга 1)

Люди, должно быть, догадывались, зачем их согнали сюда: все стояли молча, опустив головы. Когда количество рядов дошло до пятидесяти, одноглазый штурмбанфюрер приказал эсэсманам прекратить доставку людей.

— Изъять ценности! — крикнул он.

Солдаты пошли по рядам. Они заставляли людей выворачивать карманы, раскрывать сумки, снимать часы, браслеты, кольца и серьги и все это клали в каски. Закончив, они подошли к штурмбанфюреру и высыпали изъятые драгоценности из касок в специальный ящик. Вся эта процедура длилась не больше двадцати минут. После этого на людей наставили два станковых пулемета, а каждый эсэсман взял наизготовку автомат.

Теперь уже никто не сомневался, какая трагедия начнется сейчас на площади перед Кузницей. Тогда вперед вышел пожилой ксендз в черной сутане.

Господин начальник, что вы хотите делать? — спросил он по-немецки.

В Варшаве началась революция. Фюрер велел уничтожить всех революционеров. Я исполняю его волю, — ответил штурмбанфюрер.

Здесь нет революционеров. Все они мои прихожане я их хорошо знаю. Отпустите невинных людей!

Убирайся вон! — заорал штурмбанфюрер. — Мне не когда выслушивать старческие бредни!

Но ксендз не ушел, а опустился на колени и начал умолять не то бога, не то главаря эсэсовской банды спасти людей. Фашисту это не понравилось. Он выхватил пистолет, прицелился прямо в лицо ксендза и выстрелил. Но, очевидно, рана была не смертельной, ибо старик медленно поднялся на ноги, обернулся к своим прихожанам, воздел руки к небу и запел молитву. Люди, оцепеневшие от ужаса, вдруг зашевелились, закрестились и подхватили молитву.

— Огонь! — махнул рукой штурмбанфюрер. Затрещали пулеметы и автоматы. Люди падали на землю ряд за рядом. К молитвенному хору присоединились стоны раненых, плач и стенания женщин, душераздирающие крики детей, угрозы и проклятия палачам. Но это длилось недолго. Фашисты пошли по рядам и тех, кто еще шевелился или стонал, убивали выстрелом в голову. Скоро стоны прекратились.

Следующую партию!— крикнул одноглазый фашист, и эсэсовцы побежали за очередными жертвами.

Пойдем! — дернул Соколов за рукав Конрада, заметив, как он медленно поднимает автомат и целится в палача. — У нас другое задание. А предотвратить расправу все равно не в наших силах...

Кальтенберг встряхнул головой, словно отгоняя сон, и пошел за товарищем.

Далеко до больницы? — спросил он.

Вон за тем костелом, — показал Алек.

На перекрестке улиц Ордоне и Воля пришлось еще раз задержаться. Здесь тоже происходило массовое убийство варшавян. На глазах росли курганы из трупов, а эсэсовцы все пригоняли людей...

Партизанские разведчики пришли в больницу к десяти часам. И здесь хозяйничали эсэсовцы. У входной двери стояли часовые. Они никого не выпускали на улицу, но тех, кто хотел зайти в больницу, не останавливали. По коридору бегали люди в белых халатах, куда-то уводили больных, других несли на носилках. На углу стоял здоровенный детина в форме унтерштурмфюрера СС. Заметив вошедших, он вскрикнул от удивления, всплеснул руками и подбежал к Конраду, явно намереваясь броситься ему на шею. Но Кальтенберг предупредил его.

Хайль Гитлер! — воскликнул он, выбросив вперед правую руку.

Хайль Гитлер! — отозвался тот. — Конрад, неужели ты не узнал меня?

Узнал, мой друг, но я при исполнении служебных обязанностей и не могу допустить никаких вольностей, — холодно ответил Кальтенберг.

Я тоже при исполнении обязанностей, — обиделся детина.

В больнице? — недоверчиво спросил Конрад. — Что ты тут делаешь? Уж не стал ли костоправом?

Да что ты! — запротестовал унтерштурмфюрер. — Если я и имею какое-то отношение к человеческим костям, то лишь ломаю их. Мне приказано ликвидировать больных и весь медперсонал. А эти лентяи так разжирели, что еле передвигают ноги. Живее! — крикнул он двум санитаркам, которые несли на носилках худого, изможденного человека. Те и так обливались потом, но, услышав грозный окрик эсэсовца, чуть ли не бегом понесли свою ношу.

Конрад давно знал этого эсэсовца. Они ходили в одну школу. Тогда его все считали слабоумным. Потом они разошлись. Конрад поступил в военное училище, а этот идиот стал работать в магазине отца. Теперь он — начальник. «Если уж таким дуракам начали присваивать офицерские звания, значит, дела у фюрера действительно никуда не годятся», — подумал Кальтенберг.

Я слышал, будто ты в Италии... Как же очутился здесь? — спросил он.

Макаронники обманули нас. Мы им честно помогали воевать за дуче, а они, трусы проклятые, взяли и дали пинка и своему дуче, и нам заодно. Теперь вот - поляки решили взять с них пример, но не выйдет! Мы им покажем... Помнишь, как учил нас Граузе?

Конрад не забыл, что говорил этот нацист своим ученикам: «Немцы могут получить жизненное пространство только на Востоке. Но там на нашем пути стоят поляки. Пока не уничтожим всех поляков, великой Германии нам не создать».

Значит, ты здесь выполняешь заветы Граузе?