Герои без вести не пропадают (Роман. Книга 1)

Такой вопрос был предусмотрен планом операции. Кальтенберга обеспечили фальшивым документом, написанным на одном из пустых бланков, обнаруженных в свое время партизанами в портфеле Грюгера. Шмидт тщательно изучил его и вернул Конраду.

— Полный порядок! — констатировал он, весьма довольный таким началом. — Теперь погрузим мои сувениры в твою машину. Только будь другом, никому не говори об этом. Услышат мои недруги и начнут болтать, будто я служу не фюреру, а своей жене.

С этими словами он вытащил из своей машины кожаный чемодан, перенес его на заднее сиденье автомобиля Конрада, затем подозвал его, оглянулся и, убедившись, что вокруг никого нет, осторожно открыл крышку. В чемодане оказался второй, со множеством сургучных печатей.

— Убедись, что все печати целы. Прошу передать его моей жене точно в таком виде. Могу я на тебя положиться?

«Подлец! — подумал Конрад. — Втягивает меня в грязную авантюру, за которую, попадись я в лапы гестапо, непременно получу пулю в затылок, и сам же еще не доверяет. Поистине все негодяи видят в других самих себя».

— Да, все печати целы. Постараюсь передать вашу посылку в таком же виде, — пообещал Кальтенберг.

Тут же по его сигналу к ним подбежали переодетые партизаны. Штандартенфюрер схватился за кобуру, но не успел вытащить пистолет. Зденек стукнул его по голове, и он сразу потерял сознание. Затем Шмидта уложили в его же машину.

Через минуту все три машины на большой скорости выехали из местечка.

По первоначальному плану штандартенфюрера СС предполагалось доставить в расположение партизанского отряда, но, увидев, что на шоссе слишком большое движение, партизаны решили не рисковать. Отъехав, на несколько километров, они завернули в лес. Там Шмидта, который так и не пришел в сознание, пристрелили и бросили в канаву, а машину привели в негодность.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Тяжелый чемодан внесли в штабную землянку. Пока Кальтенберг рассказывал, как партизаны разделались с мерзавцем Шмидтом (его уже иначе и не называли), Яничек вскрыл первый, а потом и второй чемодан. Во втором были аккуратно уложены шесть мешочков с чем-то Сыпучим, на ощупь похожим на фасоль, и коробка.

— Вот так клад! — поморщился Соколов. — Похоже, что этот негодяй Шмидт собирался послать своей фрау продовольствие. Неужели она такая любительница фасолевого супа?

— Почему только супа? В коробке могут быть шоколадные конфеты, — усмехнулся Савандеев. Зденек взял один мешочек и взвесил на ладони.

— Не меньше килограмма. Нет, товарищи, в такой маленький мешочек кило гороха не насыплешь, — сказал он и развязал мешок. На стол посыпались золотые коронки. — Так я и думал. Эсэсовцы, прежде чем расстреливать, снимают золотые коронки.

В трех мешочках оказалось то же, что и в первом, а в остальных двух были кольца и перстни всевозможных форм и размеров, золотые монеты различных стран.

— Сколько же человек надо убить, чтобы собрать такое количество зубов? — удивился Комиссаров.

— Если учесть, что не у каждого есть золотые зубы, десятки, а может, даже сотни тысяч, — ответил Яничек

— Что же нам делать с этим добром? Не носить же с собой? — спросил Комиссаров.

— Золото не портится. Зароем в каком-нибудь приметном месте. Пусть хранится до конца войны. А там выроем и сдадим, — предложил Соколов.

Вскрыли коробку, которая занимала почти половину чемодана. Чего тут только не было! Часы и браслеты из золота и платины, кулоны и колье из драгоценных камней, ожерелья тончайшей работы, цепочки, медальоны,

— Прямо как у сказочного Али-Бабы! — воскликнул Комиссаров. — Помните: «Сезам, откройся!»

Все засмеялись.

— Зденек, как ты думаешь, много бы выручила фрау Шмидт, если бы ей удалось продать все это? — спросил Турханов.

— Трудно сказать, но думаю, не один миллион. Вот, например, за это бриллиантовое колье жена американского миллионера без слов выложила бы пятьдесят тысяч долларов, а за этот кулон и того больше.

— Вот что, товарищи, — сказал решительно Турханов. — О захвате этих трофеев не говорить никому. Закапывать их в землю тоже нет смысла. Мы все это отправим на Большую землю, сдадим в фонд обороны. А пока начальник штаба вместе с товарищами Кальтенбергом и Яничеком пусть оприходует их по акту, опечатает чемоданы и сдаст под охрану. Я сообщу об итогах операции в Штаб партизанского движения и попрошу прислать самолет...

Комиссия работала допоздна. Савандеев своим четким почерком записал в акт все ювелирные изделия по отдельности. Яничек, как человек, знакомый с ювелирным делом, определял примерную стоимость изделий, а Конрад распределял их по группам. Закончив работу, все трое подписали акт, положили его в чемодан вместе с ценностями, опечатали и сдали часовому. Одновременно Савандеев усилил охрану штаба станковым пулеметом и добавил в команду специальной охраны штаба на марше еще трех бойцов, которые должны были нести опечатанный чемодан. Только после этого члены комиссии пошли отдыхать.