Герои без вести не пропадают (Роман. Книга 2)

Дай бог! – неуверенно покачал головой старший Иммерман. – К сожалению, не все немцы так наивны, как мы с тобой. Одни, подобно фельдмаршалу Паулюсу, сдаются русским, а другие с нетерпением ждут их прихода сюда. Боюсь, что к моменту их прихода под флагом фюрера кроме промышленников и финансистов да головорезов из СС и СД не останется ни один немец. Народ, он в общем–то не дурак: кто обещает рай на земле, за ним и пой дет. А коммунисты, как тебе известно, обещают жизнь без войны, без тюрем и концлагерей, жизнь свободную от голо да и безработицы. Подумай хорошенько, кто может устоять перед таким соблазном?

Немцы устоят. Они не поверят пустым обещаниям коммунистов.

– Нечто подобное мы думали о русских после первой мировой войны, но они пошли за коммунистами. Поэтому нет уверенности в том, что после второй– мировой войны за \ ними не пойдут другие народы. А чтобы этого не случилось, нам заранее надо подумать, как спасти немецкую нацию.

– Не беспокойся, об этом фюрер давно подумал. Упрямство брата рассердило Адольфа:

С тобой говорят как с человеком, а ты, как старый граммофон, повторяешь давно надоевшую песенку. Пора уж понять тебе одну истину: спасение Германии не в вере в одного человека, каким бы великим он ни был, ) а в тех несметных богатствах, которые веками создавались нами – промышленниками и финансистами. К сожалению, собственными силами мы не в состоянии спасти свои капиталы. Нам нужна помощь извне.

Откуда? – угрюмо спросил младший брат.

Еще в прошлом веке один немец, призывая народы к борьбе за существование, бросил клич: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» – и добился неплохих результатов. Наступило время, когда нам тоже нужно выдвинуть свой лозунг: «Буржуазии всех стран, объединяйтесь!» Эту необходимость раньше всех поняли деловые люди англосаксонских стран. Мы же, пропагандируя национальную ограниченность, стремились не к объединению, а к разъединению, в результате чего очутились на краю пропасти.

И ты хочешь объединиться с врагами немцев? – вытаращил глаза Рудольф.

Я уже объединил свой концерн; но не с врагами немцев, а с американскими капиталистами, а капиталисту безразлично, кто ему обеспечивает прибыли – немцы или американцы. Я хочу, чтобы это поняли и другие немецкие капиталисты, и как можно скорее, иначе нам не избежать нашествия варваров на нашу любимую родину.

Напрасно ты расхваливаешь американцев. Все они наши враги. Подумай сам, если бы они не желали гибели Германии, зачем им надо было помогать русским, когда мы почти окружили Москву?

Американцы прежде всего думают о выгоде. Было выгодно – помогали русским, будет выгодно – помогут нам. Мистер Томсон, который подписал с нами соглашение, прямо заявил: «У деловой Америки нет ни постоянных друзей, ни постоянных врагов, а есть только постоянный интерес к получению максимальной прибыли от каждого вложенного доллара». Такую беспринципность возвели они в нерушимый принцип политики своей страны. Если мы хотим выжить, то нам тоже следует руководствоваться этим принципом,– закончил свою мысль Адольф.

То есть беспринципностью? – усмехнулся младший брат.

Считай как хочешь. Подписывая соглашение с представителем американской химической корпорации, я больше всего думал о сохранении своего капитала и меньше всего интересовался значениями отдельных терминов.

И сколько же тебе удалось сохранить своего капитала?

Примерно столько же, сколько имеем к сегодняшнему дню.

Как большинство работников гестапо, Рудольф хорошо знал только ремесло палача, а в финансах разбирался плохо. Поэтому объяснения брата не дошли до его сознания. Нельзя ли говорить пояснее? – раздраженно спросил он.

Пятьдесят один процент наших акций переходит в собственность «Кемикл корпорейшн», но все доходы от акций корпорация будет вкладывать в наш же концерн для расширения производства, пока оно не удвоится по сравнению с теперешним уровнем. Таким образом фактически мы ничего не теряем, но зато получаем твердую гарантию в сохранении всего того, чем мы владели и владеем до сих пор .

Чем мы должны расплачиваться за такую услугу? – подозрительно покосился Рудольф на брата.

Пока не многим. Авиация союзников не будет бом бить наши "заводы, если ты выпустишь одного арестанта из тюрьмы на условиях мистера Томсона.

– Говори конкретнее,– потребовал Рудольф. Адольф передал требование мистера Томсона относительно порядка освобождения из тюрьмы Турханова.

«А я так хотел получить звание оберфюрера и железный крест с дубовыми листьями»,– с горечью вспомнил свою недавнюю мечту гестаповец.

Он взглянул на часы и вспомнил слова Швайцера, сказанные им на аэродроме.

Его сейчас допрашивает один из моих помощников,– пробормотал Рудольф.

Будьте с ним повежливее, а то ведь я вас знаю, допросите человека, а он тут же богу душу отдаст. С Турхановым так нельзя. Мистер Томсон предупредил, чтобы его доставили к ним целым и невредимым.