Герои без вести не пропадают

Не везло в жизни Айгашеву. Сколько он терпел поражений, сколько планов и замыслов рассыпалось в прах! Пора было уже привыкнуть к неудачам, но он все еще не хотел сдаваться. Да и мог ли он допустить, что из единоборства выйдет победительницей Ева? Такая нежная и хрупкая? К его несчастью, он всегда переоценивал свои возможности, недооценивая при этом силы противника. Вот и теперь пришлось ему испить горькую чашу поражения. Он и сам не знал, сколько времени пролежал на полу. Когда боль немножко утихла, поднялся, ахая и охая, сделал несколько шагов, открыл дверь и жалобным голосом позвал ординарца. Как назло, того на месте не оказалось. Пришлось ждать почти полчаса. Наконец ординарец, просунув в дверь голову, весело спросил:

— Вы меня звали, товарищ майор?

— Звал сто раз! Где ты шатаешься, подлец? — чуть не плача, спросил командир.

— Ходил во взвод Юркина. Тамошние чуваши раздобыли где-то губную гармошку и наяривают наши песни и пляски. Когда заиграли «Линка-линку», не утерпел я, тоже пустился в пляс. Вот было смеху!

Айгашев смотрел на своего ординарца, как удав смотрит на кролика, собираясь проглотить его. А тот ничего не замечал, возбужденный веселой пляской, стоял перед начальником в своей обычной неуклюжей позе, покачивая плечами, словно все еще отплясывал «Линка-линку». Это окончательно вывело майора из себя.

— Где мой пистолет? — заорал он на беднягу. Услужливый парень быстро нагнулся, подобрал с полу пистолет и протянул разгневанному начальнику.

— Вот он, возьмите, — сказал он дрожащим от страха голосом.

— А радистка где? — продолжал кричать Айгашев. — Я тебя спрашиваю: где эта сука?

— Разве она не заходила к вам? Когда вы позвали, я ее привел к землянке.

— Зайти-то зашла, да только сразу убежала. А ты знаешь, где она теперь?

— Где же ей быть, как не на кухне? Каша уже готова, сидит, наверное, и уплетает за троих.

— Олух царя небесного! Так она там и сидит! Сидит и ждет, когда ее арестуют!

— Зачем же ее арестовывать?

— Затем, что она — враг! Понимаешь ты, глупая башка, немецкого шпиона упустили! Я ее разоблачил, хотел арестовать, а она удрала. И все из-за тебя! Вот тебе мой приказ: возьми кого-нибудь из бойцов, догони ее и приведи сюда. Если не подчинится, стреляй. Но если вернешься без нее, так и знай: завтра же прикажу повесить тебя при всем честном народе. Понял?

— Понять-то понял, но где ее искать?

— Говорят тебе — убежала! А дорога одна. Если поторопишься, можешь догнать. Не теряй времени.

Сергеев с детства привык безропотно выполнять требования старших. И это потому, что его били — били все, кому не лень: жестоко наказывал отец-пьяница, колотил старший брат, а когда вырос и пошел к одной вдове в примаки, немилосердно стала бить и она. Так он привык бояться всех — и своих и чужих. Эту пугливость и оценил в нем Айгашев. Страстный любитель издеваться над другими, он_ мог проделывать с этим трусливым человеком все, что угодно, не боясь его жалоб.

Как всегда, Сергеев и теперь поверил угрозой Айгашева и пулей вылетел из двери. Тут он столкнулся с Измайловым.

— Куда это ты? Тебе что, скипидару под хвост налили? — схватив его за шиворот, спросил Измайлов.

— Пропал я, браток! Из-за, меня немецкий шпион сбежал! Девка эта! Будь другом, помоги догнать и при вести сюда. Иначе завтра меня повесят!

— Правду говоришь или болтаешь зря? — посерьезнел сержант.

— Конечно, правду. Майор хотел застрелить, еле спасся. Бежим быстрей!..

Бежали они, не жалея сил. Не прошло и получаса, как впереди между деревьями замелькала фигура девушки.

— Вот она! Стой! Руки вверх! — закричал Сергеев. Девушка юркнула в кусты, и Сергеев дал длинную очередь из автомата.

— Не стреляйте! — послышался голос Евы.

— Постой, да это же наша радистка? — удивился Измайлов.

— Была наша, а теперь стала немецкой. Выходи, кусты тебя все равно не спасут. Шпионка проклятая! — сплюнул Сергеев.

Ева вышла на дорогу. Лицо ее было бледное, на глазах сверкали слезы.

— Руки вверх! Аль не слышала? — грозно зарычал Сергеев, подражая своему начальнику. — Иди, Измайлов, отбери у нее оружие!

Сержант все еще не мог прийти в себя от изумления.

— Нет у меня никакого оружия! — воскликнула Ева. — Если не верите, можете обыскать. И шпионкой я никогда не была. Оклеветал меня Айгашев. Знаете почему? — спросила она, с надеждой глядя в глаза Измайлову.

— Почему?

Делать было нечего: краснея от стыда, девушка рассказала, что произошло в землянке Айгашева.

— Ах вот оно что! — только теперь сообразил Измайлов.

И ты ей веришь? — испугался Сергеев.

— Конечно, верю.

— Тогда почему она бежала к немцам?

— Вовсе не к немцам. Я хотела пойти на могилу Турханова… возложить цветы! Отпустите меня, товарищи! — просила Ева.

— Не могу! Вяжи ей руки! Майор приказал доставить ее живой или мертвой. Давай быстрее! — торопил Сергеев.

— Плевал я на его приказания! Турханов и Ева сколько раз спасали нас от верной гибели, а мы, вместо благодарности, издеваемся. Ты как знаешь, а я ее отпущу, — решительно заявил Измайлов.

— Хочешь, чтобы майор нас вместе на одном суку повесил?