Герои былых времен [HL]

Тогда кого? Ирмина, старого бога, которого прежде, до прихода льдов, чтили в Лотте? Да Винчи, знакомого Хельги? Его неловко без дела беспокоить. Кого еще? Не Ирракшану же!

— Аллахе! — вспомнила она южного бога, ради которого женщины-сехалки наглухо занавешивают лица.

Но Гастон отказался. Сказал, что столь великих богов нельзя тревожить всуе, да и не в его это силах. Ильза нахмурилась. Того нельзя, этого нельзя… О! Придумала!

— Вызывай Кальдориана! — велела она. — Его-то ты не стесняешься потревожить?

— Ильза, тебе не следует утруждать Гастона, — вмешался Аолен. — Человек едва остался жив, а ты заставляешь его понапрасну расходовать силы.

— Один разочек! Последний! — взмолилась та. — Интересно же!

И вот Кальдориан появился. Не так эффектно, как Хельги, свету было намного меньше. Но все равно интересно, потому что Хельги свой, а этот — совершенно чужой, незнакомый демон! Дядька средних лет, богато одетый, но потрепанный и пьяный в стельку! Волосы его были всклокочены, рубаха, отделанная дорогим кружевом, вылезла из штанов, на щетинистых щеках алели отпечатки женских поцелуев. На ногах он едва стоял, все заваливался на невидимую стену пентаграммы и норовил сползти вниз.

— В… в… зывали? — пробормотал он заплетающимся языком. — З-з… з-чем?

Экспериментаторы переглянулись. К подобному вопросу они готовы не были.

— А зачем вообще вызывают демонов? — спросила Ильза громким шепотом.

— С этого надо было начинать! Сначала решить, чего вы от него хотите, потом уже вызывать! — ответила Меридит назидательно. И плюнула по-кансалонски: — Тьфу, пакость какая! — Она не терпела пьяных.

Выручил Хельги. У него оказался свой интерес.

— Мы вызвали тебя, дабы задать вопрос, — изрек он высокопарно. Именно так учил своих студентов общаться с демонами профессор Перегрин. — Ответствуй, тварь мира иного, поведай нам, каково это — стать бессмертным.

Пьяная физиономия расплылась в блаженной улыбке.

— В… великолепно! П… п-трясающе! Я ем-м-м — и иш-ш-чезаю! Пью — и иш-ш-чезаю! Беру что надобно — и иш-ш-чезаю… ик! Астрал! — Он помахал пальцем перед носом собеседника. — Великая вещ-щь — астрал!

— Слушай! — Магистр Ингрем перешел на нормальную речь, решив, что не стоит ломать язык ради пьяного придурка. — А как ты ориентируешься в астрале? Как попадаешь туда, куда хочешь?

Кальдориан осклабился, помотал головой:

— А я н-не хочу! Иш-ш-чезаю, куда попало! Пью, и иш-ш-чезаю!

— Понятно, — кивнул Хельги разочарованно: перенять опыт у старшего товарища не удалось. — Можешь исчезать.

— А пш-ш-ли со мной! — Кальдориан сделал широкий приглашающий жест. — В… выпьем! Как демон с демоном! — Он протянул руку, с явным намерением дружески хлопнуть собеседника по плечу, но невидимая преграда его остановила. Он расценил это как отказ. Промямлил гнусаво: — Жа-аль! Жа-аль! Я ищ-ще н… никогда не пил с у-у-бийцей! — И принялся истерически хихикать.

Хельги разозлился. Отрезал, оскалившись по-сприггански:

— С демонами не пью! Только ем! — Временами на него находило желание говорить гадости.

Кальдориан намек понял, впал в панику и заметался по пентаграмме в поисках несуществующего выхода.

— Сгинь! — махнул рукой Гастон Шин.

Демон исчез.

— Ничтожество! — прошептал юный маг с отвращением. — Силы Стихий, какое ничтожество! Почему именно ему, а не более достойному достался великий дар бессмертия?!

— Удивительно! — вторил ему эльф. — Кальдорианцы — одна из самых аскетичных, мрачных и закрытых сект! Кто бы мог подумать, что божеством их является столь разнузданный и невоздержанный субъект?!

— Наверное, с течением столетий он остепенится, — предположила Энка. — Так бывает. В ханжество чаще всего впадают именно те, кто особенно грешил в молодости.

— Какая же у него молодость? — удивился Эдуард. — Ему лет сорок, не меньше!

— Что такое сорок лет для бессмертного демона? Раннее детство!

Хельги недовольно поморщился. По логике сильфиды получалось, что он в свои «двадцать с лишним» и вовсе несмышленый младенец. Хотел возразить, но промолчал, решив не заострять внимания на этом щекотливом вопросе. Потому что сильфида обязательно придумает в ответ какую-нибудь гадость.

— Ну что? Эксперименты на сегодня закончены? Можем идти дальше? — осведомился гном.

А дальше был Кансалон.

Средневековый, он оказался ничуть не меньше современного. Напротив, именно на эти годы пришелся пик его процветания.

К городским воротам, окованным сияющей на зимнем солнце бронзой, вела отличная, мощенная камнем дорога. Стены городских укреплений были новыми, и дома были новыми — много богатых каменных домов. Стены их украшала цветная мозаика — желтые львы на синем фоне, хищные птицы, затейливые южные узоры…

Почти ничего из этого великолепия не сохранилось до наших дней. Время, и особенно войны, не пощадили хрупкую красоту. Осыпались цветные плитки, остались скучные, грязно-желтые стены и бесконечные неопрятные торговые ряды…

Но так будет спустя многие столетия. А в ту далекую эпоху город еще не успел превратиться в рынок, а роскошные дворцы, сады и фонтаны уступить место лавкам и лабазам.