Герои былых времен [HL]

Девять часов прошло в странных мыслях и невнятных предчувствиях. За это время из самого крупного демона камень успевал вытянуть всю силу, а хрустальная чаша — выпить всю кровь.

Ему почему-то страстно хотелось увидеть этого демона мертвым. Ему были приятны мысли о том, как он станет снимать его с камня, как вытащит иглу из охладевшей руки, сам понесет тело, бережно и нежно, будто живого, к разверзшейся пасти пылающей печи, и беспощадное холодное пламя поглотит то, что совсем недавно было столь прекрасно…

Если бы жертва в этот миг могла заглянуть в мысли своего палача, непременно решила бы, что угодила в лапы некрофила. Но видят боги, прежде Зебет Аб-Хакал таким не был. Он и сам удивлялся, что нечто подобное с ним происходит…

Впрочем, странным мечтам его не суждено было воплотиться. Демон был жив! Уровень крови в чаше почти достиг роковой метки, магический камень сиял так, что острые уши лежащего просвечивали тускло-розоватым, — а он был жив!

Мало того, он заговорил! Заговорил, разрушая все мрачное очарование обстановки, потому что речь его больше подходила уличному мальчишке или невеже-наемнику, нежели бессмертному на пороге вечности.

— Эй! — сказал он на плохом, простонародном языке степняков. — Кто здесь? Какого демона вы так со мной обращаетесь? Совсем, что ли… — А дальше следовало слово, которое точного перевода с аттаханского не имело и которое Хельги, будучи существом образованным и культурным, в менее экстремальной ситуации и более здравом уме ни за что не употребил бы. А тут как-то само вырвалось, под влиянием момента. Даже неловко стало!

Но почему-то именно этот сомнительный оборот речи раскрыл чародею глаза и заставил наконец заметить очевидное. Он понял свою ошибку: не на того демона напал! И пытаться вытянуть силу из этого милого существа — все равно что уложить на магический камень северного Одина или южного Зевса! Все равно что надеяться вычерпать астрал! Этот демон был высшим!

Откуда, из каких сфер занесло его в ловчую яму Соламина, оставалось только гадать — да времени не было. Требовалось решить, как вести себя дальше, чтобы уберечься от гнева бессмертного. Надо было действовать!

Убить высшего демона смертному не под силу, это всем известно. Его можно резать, рубить, сжигать дотла — рано или поздно он все равно возродится. Другое дело, что на восстановление потребуется время, и чем сильнее разрушено тело, тем более долгим будет этот срок. Иной раз целая смертная жизнь успеет пройти…

В общем, Зебет Аб-Хакалу стало не до эстетских переживаний. Он взялся за топор. Был у него такой, отличный, из драконьего серебра, на длинной рукояти. Им разрубали на куски туши слишком крупных демонов, если они не помещались в очаг целиком…

Лица своего палача Хельги так и не увидел. Заметил только, как сверкнуло серебристое лезвие, и почувствовал — убивают!!! И рванул! Куда? Как? Некогда было понимать!

Разом лопнули оковы, раня руки и ноги острыми краями. Тугой клубок нитей, составляющих магический камень, на миг сжался, потом выстрелил гигантской пружиной, ударил, отшвырнул куда-то, в черную бесконечность астрала.

Демон летел, беспомощно кувыркаясь, путаясь в собственных конечностях и продолжениях, разрывая астральные потоки, пробивая какие-то границы, пролетая насквозь какие-то миры. И не за что было зацепиться, удержаться, чтобы остановить это немыслимое падение! Это было ужасно! Настолько, что сознание скоро померкло; он только и успел, что решить напоследок: помер!

Но сознание вернулось вновь. Правда, толку от этого было мало — он совершенно не представлял, где находится и что с ним происходит. Одно обнадеживало — он больше никуда не летел.

Кругом был туман, сплошная пелена густого белого тумана, и больше ничего — хорошо, удобно и приятно. Он не то лежал, не то висел (более поэтическая натура подумала бы парил) и слышал голоса.

— Он такой милый, — журчал ласковый женский голос, и Хельги чувствовал, как чья-то легкая рука прикасается к его волосам.

— Он убийца, — отвечал мужской голос, тихий и грустный. В нем не было осуждения, только констатация факта. Так о волке говорят, что он волк, или о тролле, что он тролль: кем уж родился, ничего не поделаешь.

— Он еще совсем дитя!..

Хельги поморщился — он давно привык считать себя очень взрослым.

— Он сильнее нас двоих, вместе взятых.

— Но не теперь! Посмотри, он на грани! Мы должны ему помочь!

— Он убийца, — внушал мужской голос. — Как только мы откроемся ему, он…

Но тут Хельги сообразил, на что он намекает! И не мог молчать!

— Я НЕ ЕМ ЧУЖИЕ СУЩНОСТИ!!! — завопил он, протестуя. — Я ем нормальную пищу, как все смертные! — Это прозвучало очень искренне.

Женщина погладила его по голове, спросила ласково:

— Ты голоден? Ты хочешь есть?

Хельги прислушался к своим чувствам и вдруг очень ясно осознал, чего именно ему не хватает для счастья.

— Да! — выпалил он от души. — Хочу! Я хочу оладий с брусничным джемом!