Герои Черноморского Подплава

Во втором транспортном рейсе, загрузив в отсеки восемь тонн мин и винтовочных патронов и приняв 5,8 тонн бензина, подводная лодка вышла в Севастополь. Вечером 22 июня М-32 прибыла в Стрелецкую бухту, где разгрузилась. Бензин был выкачан, однако его пары успели распространиться по всей подводной лодке. Приняв на борт восемь человек – двух военных корреспондентов, двух офицеров гидрографического отдела флота, двух раненых офицеров и двух женщин, около двух часов ночи 23 июня подводная лодка отошла от пирса для дифферентовки. М-32 погрузилась на глубину шесть метров, но через пятнадцать минут после погружения в центральном посту подводной лодки произошел взрыв паров бензина. Хотя переборки были задраены, и горение продолжалось всего 3–5 секунд, на подводной лодке оказалась повреждена радиорубка, вышел из строя компрессор. В третьем отсеке подводной лодки шесть человек получили ожоги первой и второй степени. Через полтора часа наступил рассвет. Сложность ситуации осложнялась тем, что в светлое время суток подводная лодка не могла выйти из бухты – она сразу же попадала под огонь германской артиллерии. До наступления темноты оставалось семнадцать часов. М-32 легла на грунт на 35-метровой глубине у выхода из Стрелецкой бухты. Внутри подводной лодки воздух был сильно насыщен парами бензина. Вдыхая их, подводники достаточно быстро получили токсическое отравление. Скоро в работоспособном состоянии осталось всего трое – командир, старшина группы мотористов Н.К.Пустовойтенко и краснофлотец Сидоров. В итоге в строю остался только Н.К.Пустовойтенко, которому теряющий сознание командир приказал, во что бы то ни стало продержаться до 21 часа. Старшина дождался назначенного времени, но привести в чувство командира не смог (как рассказывал мне отец, часы разбились и стояли, поэтому Н.К.Пустовойтенко продержался около суток. Примечание автора). Главный старшина Н.К.Пустовойтенко самостоятельно продул среднюю цистерну, и подводная лодка всплыла под рубку. Открыв люк, от потока свежего воздуха старшина стал терять сознание, но успел задраить люк и упал вниз. Подводная лодка оставалась никем не управляемой еще два часа. Течением ее отнесло к берегу у Херсонесского маяка. Тем временем через открытый кормовой люк (его отдраил, будучи в невменяемом состоянии от паров бензина взятый с берега, взамен обгоревшего Дьяконова, механик Медведев. Тот факт, что люк остался отдраенным, так и оставался никому не известным. Примечание автора) в подводную лодку стала поступать вода, залившая трюм IV отсека и главный электромотор. Вскоре Н.К.Пустовойтенко пришел в себя и вынес наверх командира подводной лодки. Старшина пустил судовую вентиляцию, задраил кормовой люк, откачал воду из трюма, продул главный балласт и привел в чувство электрика Кижаева, которого поставил на вахту к электростанции. Подводная лодка стояла на мели носом к берегу. Очнувшийся командир скомандовал «Задний ход!», но еще не совсем пришедший в себя электрик дал «Вперед!» (как рассказывал мне отец – Кижаев дал ход вперед со словами «Подводники задний ход в бою не дают! Только вперед бить врага!». Примечание автора). Подводная лодка еще крепче села на камни, сломав при этом вертикальный руль, теперь он мог перекладываться только влево. К этому времени к членам экипажа подводной лодки стало постепенно возвращаться сознание. Мотористы запустили дизель, дав сразу 600 оборотов. Лодка прошла по камням и вышла на чистую воду. (Как рассказывал мне отец, – дизель сразу запустить не удалось. Мы непрерывно пытаемся запустить дизель, но он не схватывает. Николай Пустовойтенко с криком «Расстреляю обоих!» правой рукой судорожно щупает правый бок, ища кобуру пистолета. Пистолет висел в кобуре на подволоке над головой Н.К.Пустовойтенко и мы стоим в ступоре и одна мысль в голове – «Обнаружит пистолет над головой или нет?». Примечание автора).