Герой чужого романа

Влад осторожно, но крепко взял ее за плечи.

– Юль, вам лучше будет сейчас просто ничего не делать и посидеть дома. Поверь, это правда.

– Да что ты такое говоришь? – Она в сердцах оттолкнула тарелку. – Сидеть дома и не работать? С какой это стати? Мы за этим в Москву приехали. На что нам существовать, если закрыть бизнес?

– Ну, что-нибудь придумаем.

– Я тебя не понимаю! Объясни! Почему нам нельзя работать?

– Никто не говорит, что нельзя. Я просто советую вам сделать паузу. Все равно дела идут не очень и…

Влад, замявшись, не закончил фразу и отвернулся к окну. Юльке наконец все стало ясно. Влад считает их неудачницами. Он не верит в успех их предприятия. Потому и денег не хочет давать – мол, все равно выручки нормальной не будет. В лоб он сказать этого не может, виляет вокруг да около. Но суть не меняется.

– Ты… ты… ты думаешь, что мы безнадежны? Нам лучше все свернуть и пойти к кому-то на работу? Так?

– Я этого не говорил, – возразил Влад, не оборачиваясь.

Юльку охватило бешенство.

– Нет, ты именно это и сказал! Именно так. Считаешь нас дерьмом, не способным держать свое дело. Не желаешь вкладываться в проигрышное предприятие. Так? Говори, так?

Он пожал плечами.

– Что мне говорить? Ты сама за меня все решила. Ты у нас все знаешь за всех и наперед, не слушая других. Я сказал лишь одно: вам не следует сейчас работать. И точка.

Голос его снова стал жестким и властным, каким был днем. Юльке хотелось зареветь, но глаза оставались сухими. Все это было очень неожиданно. Неожиданно и унизительно. Она представила себе насмешливый взгляд Ольги и даже услышала, как она говорит: «Ну, я так и знала. Я тебя предупреждала. Он жадина, твой мажор. Обыкновенная самовлюбленная жадина».

Юльке сделалось невыносимо тоскливо и одиноко. Напрасно она подумала, что Влад – тот единственный, родной, самый близкий человек на земле. На самом деле он чужой, со своей жизнью и проблемами, о которых она не знает ровным счетом ничего. И, похоже, никогда не узнает…

– Знаешь что, – проговорила Юлька тихо и задумчиво. – Уходи.

Она сказала и сама не поверила в то, что эти слова сорвались с ее языка.

– В смысле? – Влад уставился на нее с удивлением.

– В коромысле. Спасибо тебе за ужин. И до свиданья.

– Ты меня прогоняешь? – не поверил он.

– Да, прогоняю. Мне противен человек, которому жалко денег для моего дела. Который не верит в меня и мои возможности. Уходи.

– Танцорка, если ты сейчас шутишь, то это не слишком удачная шутка.

– Я не шучу. – Юлька встала из-за стола. – Пожалуйста, уйди. Я тебя прошу.

Ей было так плохо, что казалось, еще мгновение, и она потеряет сознание.

– Вот дуреха, ей-богу, – в голосе Влада зазвучала досада. – Ну нет у меня сейчас свободных денег, понимаешь? Нет.

– Ты врешь! Дело не в этом! Ты сам сказал, что нам с Ольгой не следует работать.

– Я просто так сказал, потому что мне неловко было тебе отказывать.

– Ага, неловко! А оскорблять меня ловко? Делать из меня идиотку!

– Вовсе я не делал из тебя идиотку! – наконец взорвался Влад. – Ты просто невыносима! Чуть что – сразу скандал. Откуда в таком хрупком теле столько вредности?

– Это ты невыносим! – крикнула Юлька так громко, что у нее закололо в висках. – Со своими Софьями и Маринами! Для них небось тебе бабла не жалко!

– Как тебе не стыдно? – Влад изо всех сил сдерживался, стараясь говорить спокойно. – Юль, ну прости. Я правда не могу сейчас дать тебе денег. Не потому, что жалко, а потому…

– Потому что их у тебя нет. Эту песенку я уже слышала.

– Зря язвишь. Это действительно так.

– Ты врешь! Уходи!

– Ты будешь жалеть.

Он поднялся и стоял перед Юлькой, слегка покачиваясь с пятки на носок, огромный, как гигантская скала, рядом с ее хрупкой фигуркой.

– Не буду! Я думала, ты – моя опора, надежное плечо! А ты испугался какого-то Армена! И бросаешь меня в беде, без помощи, без сочувствия. Что изменится потом? Ты так и будешь предавать меня при первом же удобном случае.

– Юля, ты не права. Ты сильно ошибаешься. Очень сильно. Потом ты это поймешь. Ладно, я пошел.

Влад развернулся и скрылся в коридоре. Юлька стояла и кусала губы, чтобы не разреветься и не броситься за ним вслед. Хлопнула дверь. Господи, что она наделала? Он больше не вернется. Никогда не вернется. Никогда и никто не будет называть ее Танцорка, обнимать ночами с жаром и страстью, обжигать долгими и сладкими поцелуями.

Миг – и Юлька, подлетев к окну, распахнула его настежь.

– Вла-ад!!

Крик взвился и обрушился на темный двор. Еле слышно отозвалось эхо.

– А-ад…

Юлька сглотнула вставший в горле вязкий комок.

– Влад! Вернись! Не уходи!

Тишина. Когда он успел уехать? А если не успел – сидит в машине, слушает, как она кричит, и улыбается самодовольно. Курит, стряхивая пепел в окно. Юлька изо всех сил долбанула кулаком по подоконнику, взвыла от боли и волчком закружилась по кухне.

– Сволочь! Гад! Предатель! Ненавижу тебя! Ненавижу!! Чтоб тебе пусто было! Вла-ад…

Она рухнула на пол, обхватила руками голову и зарыдала в голос. Зазвонил телефон. Юлька схватила трубку, словно это была соломинка, а она – утопающая в бурном океане.