Герои чужой войны

Конечно, в мобильных госпиталях на линии фронта можно было увидеть вещи и покруче, однако последний экспонат этой комнаты ужасов заставил мужчин содрогнуться и с трудом удержать рвотные позывы. Они с Муромским воочию увидели, как происходит сращивание живого организма с металлизированной частью. Подопытный был привязан к хирургическому столу и находился в сознании, однако ни двигаться, ни кричать он уже не мог, только жилы на шее натянулись как канаты. Ступни рук и кисти ног уже оказались заменены металлическими протезами, однако плавного перехода, каковой наблюдался раньше, меж ними не было. Там находилась освежеванная плоть, сочившаяся сукровицей, местами уже подсохшая, а на все это наползал металл, сращиваясь с волокнами и нервными окончаниями. Происходящее доставляло подопытному невыносимые страдания. Но и это не было самым кошмарным. Человек был выпотрошен, причем внутренности не были удалены совсем, они лишь были вынуты из брюшной полости, но не отсоединены и с аккуратной хирургической точностью разложены по сторонам. Крови не было, лишь небольшое количество лимфы, да странный прозрачный гель, покрывающий внутренние органы, не позволяющий им высохнуть. Горло у жертвы эксперимента тоже было вскрыто, а связки удалены. Наверное, чтобы 'пациент' не раздражал врачей своими криками.

Когда Муромский попал в поле зрения раба, тот стал бешено вращать глазами, потом задергался, а из глаз побежали слезы. И Демин не выдержал. Достав из кобуры лучемет, он молча выстрелил искалеченному пациенту в лоб. Муромский попытался было возмутиться, но, натолкнувшись на совершенно бешеный взгляд командора, предпочел заткнуться.

Однако это было еще не все. Чуть дальше обнаружились загоны. Именно загоны, потому что иначе помещения, в которых держали набитых, как сельди в бочку, людей назвать было нельзя. Держали их отдельно — мужчин, женщин, детей… Если с мужчинами и детьми ничего особенного не происходило, то с женщинами, сидящими в большой, судя по форме стен, явно природного происхождения пещере, сразу же прозванной десантниками гаремником, явно было что-то не то. Что не то? А хрен его знает! Перегруженные впечатлениями мозги уже отказывались адекватно воспринимать новую информацию.

Тогда Муромский, нервы которого оказались крепче, чем у закаленных десантников, отдал распоряжение выгнать всех женщин из гаремника, чтобы все убедились — у каждой пятой та или иная часть тела была заменена на искусственную.

Не-е-ет, за подобное четвертования было мало — пожалуй, они заслуживали гильотинирования! Медленного. По два сантиметра. Начиная с пяток.

Именно в тот момент, когда Демин мрачно размышлял, во что он сию секунду превратит пленных, астероид содрогнулся. А потом еще раз и еще. Вылетела тонкая переборка между помещениями. Какой-то десантник прямо в скафандре спиной вперед пролетел через все помещение, с лязгом впечатался в стену — и все закончилось. Несколько секунд Демин, каким-то чудом удержавшийся на ногах прислушивался, но ни свиста уходящего воздуха, ни лязганья герметизирующих отсеки люков не услышал, а значит, серьезных повреждений база не получила.

Когда все утихло, выяснилось что произошло. Сама база уцелела, а вот лаборатории, увы, превратились в груды искореженного металла. Воняло горелым пластиком, где-то искрило — похоже, сработала автоматическая система подрыва. Хорошо еще, взорвались только лаборатории и склады готовой продукции, а реактор, системы жизнеобеспечения и отсеки с продовольствием и водой остались целы. Разом лишившийся всей своей невозмутимости и потерявший остатки вальяжности Муромский едва не ползал среди руин, отыскивая каким-то чудом уцелевшие фрагменты образцов запрещенных технологий. Демин, скрипнув зубами, распорядился десантникам присматривать за капитаном, зашагал в сторону причала, к особисту.

Тот, не принимавший участия в экскурсии, был отвратительно бодр и весел. И Демин, лишь мрачно зыркнул на него, спросив:

— Яков Павлович, ты со своего клиента матрицу памяти снял?

— Да, разумеется.

— То есть, больше эта сволочь тебе не нужна?

— Нет, зачем мне теперь эта обезьяна? Все, что надо, мы получим непосредственно с матрицы. Кстати, он здесь был самым главным…

— Ну и замечательно. Давай его сюда.

Особист лишь пожал плечами, но приказ выполнил беспрекословно. К его удивлению, командор схватил хлипкого узкоглазого за шкирку, как щенка, и поволок его по коридорам. Пират вначале не сопротивлялся, потом, видимо, понял, куда его тащат, взвыл и попытался укусить Демина за руку. Демин, недолго думая, ткнул его кончиками пальцев в солнечное сплетение, заставив моментально задохнуться, хватать ртом воздух, и продолжил свой путь. У двери мужского загона он на пару секунд остановился, но не для того, чтобы передумать, а чтобы открыть неудобный примитивный замок. Размахнулся — и как тряпичную куклу зашвырнул пирата внутрь, а потом негромко, но внятно сказал: 'он — ваш', и захлопнул дверь.