Герои. Другая реальность

Петр Тизенгаузен стоял, потупившись. С одной стороны, его пока что не убили. С другой, фактически не заметили. Первое было отрадно, второе обидно.

На всякий случай он выглянул за борт и ободряюще помахал своей команде. Стало еще обиднее. Это люди уважали его, готовы были пойти с ним куда угодно, но убожество их одежд, снаряжения, да и самой «Чайки» показалось вдруг невыносимым. Черная барка, надраенная до блеска, дышала настоящим морским порядком и чисто пиратской роскошью. Здесь палубу хотелось лизнуть, как леденец, а босоногие матросы носили золотые перстни.

Из-за мачты слышалась ругань на нескольких языках, прерываемая взрывами хохота. Похоже, дед Шугай поверил, что старый дружок не собирается передавать ему приветов, и оттаял.

«А помнишь, как Черный Пес тогда орал – где хреновина, Билли?!»

«Гы-гы-гы!!!»

Петр решил не прислушиваться. Долетали лишь обрывки разговора, и вряд ли из них удалось бы выудить тайну пиратского клада.

Наконец одноногий, громко бухая в палубу костылем и деревяшкой, подошел к Тизенгаузену. Дед Шугай под мачтой что-то пил из пузатой бутылки и заговорщически подмигивал издали.

– Имя – Серебров, – представился одноногий. – Иван Серебров. Пиратская барка «Лапочка», слыхал про такую?

Петр только головой помотал.

– Верно, – согласился одноногий. – И не должен был слыхать. Ведь я в доле со всеми береговыми на Волге-матушке. Тихо делаю свои дела. А ты поднимаешь шум, привлекаешь внимание, смущаешь народ. За каким хреном – сто чертей тебе в селезенку и адмиралтейский якорь в ухо?!

– Мы идем на Кюрасао, – твердо произнес Петр.

Одноногого эта новость не смутила ни капельки.

– На Кюрасао? Что же, почему нет... Попутного ветра. Только смотри, парень: ты угодил между дьяволом и глубоким синим морем. Собрался на юг – вот и дуй туда. Коли еще раз попадешься мне здесь, сразу вешайся на рее. Самостоятельно. Иначе живые позавидуют мертвым. Понял? Волга-матушка слишком узкая река для двоих пиратов. Остаться должен только один!

Сказано было так убедительно, что Петр непроизвольно кивнул – а не собирался ведь.

– Хороший мальчик, – похвалил одноногий. – Тогда слушай. В команде у тебя замена. Сахар... то есть, Шугай останется со мной. Он уже стар для всего этого, а еще хорохорится, вот и схлопотал пулю. Ты погубишь его по глупости, будет обидно. А с тобой пойдет мой подштурманец, Ерема Питух. Славный малый, давно мечтает о Карибах. Умеет определяться по солнцу и звездам, с ним не собьешься. Теперь держи полезный совет. Ты ведь разумеешь по-аглицки, я вижу...

– Французский у меня лучше.

– Даже не думай об этом. Французы уже история, нынче в южных морях вся сила у англичан. Ну-ка, парень, tell me your story.

Петр, запинаясь, начал рассказывать, кто он, откуда, и почто собрался в пираты.

– Сойдет, – перебил одноногий. – Выговор ирландский – будто полный рот горячей картошки набил. Значит, выдавай себя за ирландца. Это не трудно, они похожи на русских, такая же пьянь мечтательная.

– Но почему я не могу быть русским? – хмуро спросил Петр.

– Потому что русских не бывает, – веско сказал одноногий. – Это они для самих себя есть. А все остальные в гробу их видали. Никому русские на хрен не сдались. С тех пор, как государь наш Иван Грозный обозвал английскую королеву пошлой бабой, на русских окончательно наплевали и забыли.

Петр недоверчиво смотрел на одноногого. Осмыслить его речи было непросто.

– Парень, я знаю, что говорю. Недаром обошел все Карибы и вернулся живой да при золотишке. Я служил у Флинта квотермастером.

Тизенгаузен опустил глаза. Ему нечем было крыть.

– Имя оставь свое, Питер – терпимо для ирландца, – наставлял одноногий. – Прозвище выдумай покороче, чтобы запоминалось. Только не слишком кровавое. Иначе могут предложить ответить за него, хе-хе. А по происхождению будешь ты у нас...

Одноногий задумчиво оглянулся на Шугая.

– Ирландский лекарь, – решил он. – Ты и правда неплохо заштопал старика.

– Я капитан, – глухо напомнил Тизенгаузен. – Моряк.

– Моряк с печки бряк! – сказал одноногий как отрезал. – И капитан дырявый кафтан. Вот ты кто на сегодняшний день.

Петр тоскливо огляделся. Команда барки издали скалила золотые зубы. Дед Шугай прихлебывал из бутылки и кивал – соглашайся, мол, дело тебе говорят. Тизенгаузен через силу расправил плечи и приосанился.

– Ладно, – сказал он. – Спасибо за науку, капитан Серебров. Ну, где этот ваш подштурманец?..

Еремей Питух оказался юн, румян, застенчив и красив, как девчонка.

– Что за прозвище такое – Питух? – спросил Тизенгаузен подозрительно.

– Дедушка был старостой, всю деревню пропил, – объяснил юноша, стыдливо краснея. – С тех пор мы и Питухи.

– А, ну это ладно, это бывает, – сказал Петр с облегчением. – Собирай вещички да ступай на борт. Назначаю тебя штурманом.

– У меня карта есть, – шепотом похвастался штурман.

– Бубновый валет? – съязвил Тизенгаузен.

Подошел дед Шугай, обнялись на прощанье.

– Ну, ты даешь, старый! – от души восхитился Петр. – У самого Флинта служил, надо же!