Герой ее романа

Однажды, после того как обессиленные от любви они лежали, продолжая лениво ласкать друг друга, он признался ей, что не перестает восхищаться симпатичным пушистым треугольничком. Дженнифер в ответ призналась, что не меньший восторг вызывают у нее жесткие завитки волос, щедро обрамляющие его мужское достоинство. Теперь же этот контраст между ее нежной женственностью и его мужественностью, который в годы девичества представлялся ей простым и естественным, показался ей едва ли не первобытным, будившим в ней древние затаенные инстинкты. Мужское начало Мэттью, вернее, наглядное его олицетворение, навевало Дженнифер мысли о пугающей и в то же время столь желанной силе неукротимого дикаря. От этих сравнений она вновь задрожала всем телом.

— Ты все такая же. Ничуть не изменилась, — дошел до ее сознания жаркий шепот Мэттью. — Дженни, я всегда помнил тебя, слышишь, никогда, ни на минуту, не забывал.

Дженнифер ощутила, что не в силах противостоять этому первобытному зову, что ее охватывает предательская слабость и головокружение, а к горлу подступает комок. Неожиданно для себя самой она поняла, что непрошеные слезинки катятся по ее щекам, капая прямо на руку Мэттью.

— Что такое? Что с тобой, моя любимая? Что случилось? Дженни, пожалуйста, дорогая, не надо! Не плачь, прошу тебя! — достиг ее слуха умоляющий шепот Мэттью. Обняв Дженнифер, он поднял ее на руки.

— Я не плачу. Нет, нет. Не плачу, — отрицательно покачала она головой. — Просто я хочу тебя. Хочу так сильно, что мне больно. Пожалуйста, Мэттью, прошу тебя, избавь меня от этой нестерпимой муки. Пожалуйста, я больше не могу терпеть…

— Дженнифер… Я не могу… У меня с собой нет…

— Можешь, — перебила его Дженнифер, прижимаясь к нему еще крепче. Он такой сильный, такой нежный, такой страстный. Он так хочет ее. Как же она могла ответить ему иначе, чувствуя, что и он сгорает от желания?

Она выскользнула из его объятий, ступила на пол и шагнула к постели и призывно протянула к нему руки. Мэттью медленно-медленно, совсем как во сне, приблизился к любимой женщине, затем столь же неторопливо, как в замедленном кинокадре, лег рядом и заключил в объятия. За первым, неспешным поцелуем, которым они обменялись в постели, последовала робкая пауза, после чего их вновь охватила первобытная страсть, и их ласки вновь стали жадными и ненасытными. В ответ на них ее женское естество с каждым мгновением все громче заявляло о себе. Когда Мэттью властной рукой развел ее бедра, прикоснувшись к предмету вожделения, он обнаружил ее горячую, влажную готовность принять его.

— Нет, не так, Мэттью. Я хочу тебя… Хочу тебя, Мэттью…

Дженнифер вскрикнула, ощутив в следующее мгновение, как он вошел в нее. Как долго она ждала этого момента. И вот теперь, подчиняясь ритму его сильного мужского тела, ощущала, как все ее существо начинает захлестывать нарастающая волна экстаза.

Сладостные минуты близости бывали между ними и раньше, причем нередко, но на этот раз Дженнифер казалось, что все по-другому. Это было не обычное удовлетворение страсти, это была вершина взаимного наслаждения, возможного только при слиянии двоих — мужчины и женщины, созданных друг для друга.

Сгорая от страсти, они, казалось, не знали при этом, к чему им стремиться — то ли поскорее достичь высшей точки, то ли как можно дольше оттягивать наступление этого желанного, сладостно-мучительного момента. Дженнифер хотелось, чтобы с каждым ритмичным движением Мэттью проникал в нее как можно глубже, чтобы долгожданные минуты взаимного наслаждения растянулись до бесконечности…

Неожиданно Дженнифер вскрикнула — ее лоно оросила горячая струя его семени. Ее охватило странное, неведомое ей до сих пор чувство, словно она безмятежно парила где-то в заоблачной выси. Смутно понимая, что отдает всю себя без остатка неведомой судьбе — неумолимой и одновременно такой заманчивой и сладкой, Дженни освобождалась от пустоты.

— Мэттью!

В ответ он ласково провел кончиком пальца по ее губам.

— Я любила тебя все эти годы. Никогда не переставала любить. Ни на минуту. Ни на единый миг. Нам пришлось расстаться из-за моего отца.

— Дженни, тебе пора перестать думать о том, что в нашем с тобой расставании виноват твой отец. Дело не в нем, — возразил Мэттью и нежно поцеловал, смахивая с ее щек слезы. — Просто у нас с ним не было случая встретиться наедине, спокойно, по-мужски поговорить с глазу на глаз. Наверно, его жизнь сложилась так, что он не мог поступить иначе. И обстоятельства здесь ни при чем. Твой отец был выше их.

— Ты в самом деле так думаешь? — неуверенно спросила Дженнифер.

— Да, — кивнул Мэттью, — твой отец был сильный, добрый человек. Он любил тебя и не хотел сделать тебе больно.